Валентиновка, далее нигде - стр. 16
Последнее замечание продавца заставила Олега улыбнуться.
– Не верите? – деланно удивился Карлович. – Извольте!
Знакомым звуком щёлкнула кнопка двухкассетника, и из колонок послышалось какое-то забористое гитарное соло.
– Радио тоже работает, – сообщил Карлович, нажал на «Стоп» и перевёл «движок» в положение «FM».
Теперь сквозь треск радиопомех Олег услышал вступительные аккорды нестареющей песни «Салют» в исполнении сына французских коммунистов товарища Джо Дассена. Грязная рука Карловича покрутила регулятор частотной настройки, и Джо Дассен запел отчётливее.
– Ну как? – спросил Карлович.
– Впечатляет, – ответил Олег и внезапно вспомнил, что когда-то давно ему очень хотелось обладать маленькой жёлтой коробочкой с музыкой внутри, но в тот момент это было невозможно по финансовым причинам.
«А не закрыть-ка мне гештальтик?» – подумал Олег и с улыбкой, которая ещё не успела покинуть его губ, посмотрел на продавца.
– Геннадий Карлович, – сказал он, – не напомните, какова цена вопроса, а то я запамятовал.
– Большой – пятьсот, маленький – триста, но для постоянных клиентов – четыреста и двести, – скороговоркой ответил оживившийся продавец, затем покопался в рюкзаке, который скрывался под полой его пальто, и извлёк оттуда нечто, похожее на провод. – Кабель питания в подарок!
Олег достал бумажник и выдал продавцу оттуда две сотенные бумажки.
– Беру маленький, – сказал он, – надеюсь, он тоже работает.
– Не извольте сомневаться, под него ещё на наших с вами поминках танцевать будут! – деловито сообщил Карлович, зачем-то в несколько раз складывая купюры. – Но на поясе его лучше не носить – прищепка хлипкая очень. Лучше – в карман.
Олег кивнул и, стараясь не испачкаться, нагнулся, взял приобретение в руку, но тут его взгляд упал на то, что доселе скрывалось за двухкассетной жемчужиной коллекции Карловича.
– Это что, гэдээровские индейцы? – изумлённо спросил, а на самом деле почти крикнул, он – одного взгляда на пластиковых уродцев хватило, чтобы в левом подреберье что-то нехорошо заурчало.
– Они, родимые, – ответствовал Карлович, пряча глаза, – только спешу вас разочаровать, это не продаётся, экскюзе муа, шери, сам собираю.
Олег, который в детстве так и не стал обладателем этих вожделенных восточногерманских чингачгуков, почувствовал невероятную обиду от сказанного. Хотя он прекрасно понимал, что на самом деле они ему не нужны даже даром, но сам факт отказа подействовал удручающе.
– Ну, блин, – только и смог сказать Олег, – можно сказать, всю жизнь мечтал, а вы – не продаётся…
В ответ Карлович прострелил его быстрым, пронзительным взглядом.