Ваал - стр. 39
Отец Робсон кивнул, заинтригованный столь страстной критикой былого приютского воспитания.
– Согласен. Вы сегодня слышали Рейнса. Как по-вашему, не помогла бы здесь пресловутая линейка?
– Нет.
– А что же?
– Уважение и понимание. У него человеческая сердцевина, но, чтобы добраться до нее, нужно очень постараться.
Да, подумал отец Робсон, пробиваться, как долбят киркой камень.
– Мне кажется, он вам интересен. Да?
– Да, – сразу ответила она. – Сама не знаю чем. – Она взглянула на отца Робсона. – Он очень выделяется.
– Да?
– Все остальные дети пассивны, они попросту плывут по течению; это видно по их глазам. А в его глазах – мне так кажется – читается какая-то цель, что-то такое, что он хочет скрыть от нас. Если спросить любого другого воспитанника, кем бы он хотел стать, то получишь один из стандартных ответов: пожарным, частным сыщиком, летчиком и так далее. Но Джеффри всегда отмалчивается. Он почему-то не хочет посвящать нас в свои планы.
Отец Робсон согласно кивнул.
– Хорошее наблюдение. Очень хорошее.
Они приблизились к широкому крыльцу приюта. Отец Робсон остановился, и сестра Розамунда взглянула на него.
– Вы хотели бы мне помочь? – спросил он. – Джеффри теперь ни за что не пойдет на контакт со мной. Он захлопнул передо мной дверь. Мне нужен кто-нибудь, кто сможет поговорить с ним и выяснить, что его беспокоит. Я был бы вам очень признателен, если бы вы время от времени, насколько позволит ваше расписание, приглядывали за ним.
– Его что-то мучит, – сказала сестра Розамунда. – Он пугает меня.
– Мне кажется, он всех пугает.
– По-вашему, он… психически неуравновешен?
– Трудно сказать. Мне необходимо как можно больше узнать о нем, и тут вы могли бы оказать мне огромную услугу.
– Почему вы думаете, что мне повезет больше чем вам?
– Но ведь он пришел с вами в библиотеку? Поверьте, будь на вашем месте сестра Мириам, она в лучшем случае могла бы рассчитывать на грубость или камень. Только не на послушание.
Ветер ворошил палую листву у них под ногами, сухие листья потрескивали, точно бенгальские огни.
– Хорошо, – сказала сестра Розамунда. Свет из окон заливал ее лицо. – Я попробую как-нибудь расположить его к себе.
– Отлично, – отозвался отец Робсон. – Буду очень благодарен. Доброй ночи. – Он улыбнулся ей и отправился обратно, в свой кабинет, жалея, что не может рассказать ей больше, и проклиная себя за то, что втравил ее в эту историю. Он вдруг обернулся и сказал: «Будьте осторожны, не давайте ему… укусить», – и исчез в сгущающихся сумерках.
Сестра Розамунда смотрела ему вслед, пока его фигура не растаяла в темноте. На земле перед ней лежал желтоватый прямоугольник света, падавшего из окна четвертого, «спального», этажа. Новый порыв ветра зашелестел вокруг опавшей листвой, и сестра Розамунда, внезапно очнувшись от своей задумчивости, всмотрелась в освещенный квадрат. Ей показалось, будто кто-то метнулся от окна, в светлом прямоугольнике у нее под ногами мелькнула тень. Она отошла от крыльца и посмотрела на освещенное окно; ветер яростно трепал подол ее рясы. Занавески были раздернуты, но в окне никого не было. Сестре Розамунде вдруг стало очень холодно. Она вздрогнула и стала подниматься на крыльцо.