В жаре пылающих пихт - стр. 11
Живьем ты не уйдешь отсюда, крестом клянусь!
Горбоносый поднял руку.
Этот мужчина, Оуэн Холидей, осужденный преступник. И я здесь, чтобы сопроводить его к месту казни. Туда, где над ним суд совершится по закону, справедливый и обдуманный…
Он не доживет до суда! пообещал гигант. Тут высший суд вершится, суд Господень! По закону божьему, а ваши законы и суды здесь никто не признает. Это неизвестная земля.
Кареглазый, слушая их споры, медленно поднялся с табурета и отступил в тень, то глядя на горбоносого, то на длиннолицего, то на Холидея, ожидая, что они предпримут, чтобы последовать их примеру.
Ну давайте перестреляем друг друга, сказал горбоносый. Кого это удовлетворит? Разве смертоубийство угодно богу?
Клянусь, потея и скрежеща зубами, сказал гигант, этот красношеий ублюдок отнял у меня имя, землю, золото, седло!
Не слушайте, он только ищет, на ком злобу сорвать! Кто-то его облапошил…
У меня все было, все! А теперь на чужой земле спину гнуть за вшивую похлебку!
С такой участью ты родился, сказал Холидей.
Тогда ты родился, чтобы сгинуть в этой дыре! Читай молитву!
А чего мне? Так стреляй! Моя жизнь молитва.
Хочу, чтоб ты прямиком на суд Божий попал. Читай молитву, говорю!
Ты жадная свинья, прорычал Холидей. Никто тебе в карман не лез. Сам подписался! А теперь из-за гроша ломаного в петлю лезешь. Ну верши свой суд, только не промахнись!
Тут в помещение вошел еще один. В шляпе, одет с иголочки. Громко произнес какую-то фразу, но увидев, что происходит, не договорил, а немедленно выхватил свой внушительный кавалерийский драгун. Курильщик с длинными усами выстрелил в него из-под стола. Человек с драгуном крякнул, его рука дернулась, револьвер выстрелил в потолок. Мужчина мгновенно исчез за трепещущим лоскутком парусины, словно комический актер-дуэлянт, исполнивший эпизодическую роль в трагедии.
Хозяин пальнул курильщику в грудь из ружья, тот кувырнулся и замертво распластался по полу. Пошла суета. В сотрясающемся воздухе вихрями металась пыль из-под ног. Шляпа с курильщика слетела и взвилась по спирали. На продырявленной рубахе быстро оформлялось кроваво-красное пятно. Трое мексиканцев у окна вытащили свои пистолеты и расстреляли владельца, за чьей спиной полопались взорвавшиеся и подпрыгивающие бутылки. Алкоголь лился через проделанные пулями отверстия, а одна бутылка осталась стоять с плавающей пулей, которая блестела в желтом, как янтарь, напитке.
Белые застрелили мексиканцев, а язычники застрелили и зарезали белых, вскрывая горла, как горла козлов. Они израсходовали весь боезапас и испачкали кровью ножи, затем повернулись к горбоносому, сверкая лезвиями, а третий, будто надеясь на голые кулаки, закатал рукава.