В твоей коже - стр. 5
Я вынужден заботиться об Алрое, до тех пор, пока он совсем не станет обузой. Нельзя же отправляться в такое опасное путешествие одному.
Пока что всё шло гладко; сквозь рёв мотора я не слышал причитаний моего спутника. Пару раз мы останавливались отлить и попить воды. Под действием адреналина есть не хотелось совершенно, это было мне на руку, нужно экономить продукты.
Когда день начал клониться к закату, я взглянул на датчик бензина: всё было плохо. Чертовски плохо – топлива хватит только, чтобы дотянуть до ближайшей фермы. Я молился всем выдуманным богам, чтобы на пути попался брошенный автомобиль. Что-что, а уж сливать бензин при помощи садового шланга, я научился ещё средней школе. Улица вообще дала мне неплохие навыки выживания: я умел вскрывать автомобили, грабить продуктовые автоматы, открывать замки и неплохо стрелять.
Небо заволакивала алая пелена, день умирал. Возвращалось чувство опасности. Алрой начал заметно нервничать, спиной я чувствовал дрожь его тщедушного тела. Это волнение передавалось и мне. Когда уже почти стемнело, впереди я увидел огни. Мы подъехали к дому, настороженно озираясь по сторонам: во дворе было тихо, в окнах горел свет. Я закурил и отпил немного из фляги с виски, понимая, что весь день провёл «насухую», полностью погрузившись в дорогу и свои мысли.
– Что будешь делать? – спросил Алрой.
Кажется, это вообще были первые слова, произнесённые им за день. Я уже успел отвыкнуть от звука его голоса.
– Постучимся и попросимся на ночлег, если откажут, займём дом сами.
Сейчас я хотел просто оценить обстановку.
Обойдя дом, я заглянул в подсвеченное окно. Как же нецелесообразно жечь электричество в такие ночи и тратить энергию генераторов! Я видел чьи-то силуэты, в тайне успев понадеяться, что это будут живые люди. Лишь когда глаза привыкли к яркости, мне открылась вся картина: счастливая семья из отца, матери и двух сыновей, поглощающих семейный ужин, на деле оказались компашкой безликих, присосавшихся к трупу. На них была надета кожа несчастных вместе с обрывками их одежды. Человеческая оболочка нелепо свисала и топорщилась в самых неожиданных местах, поскольку строение тела безликого весьма отличалось от человеческого. Их очертания больше напоминало мне каких-то человекоподобных насекомых с вытянутыми головами. Это походило на расплавленных в печи Кена и Барби, с которых стекает пластмасса. Я никогда так близко не разглядывал этих тварей, даже то, что осталось от Глории. Сейчас у меня был этот шанс познакомиться с ними поближе, осторожно заглянуть в их пустые окровавленные глаза через окно. Эта картина отвращала и смешила меня одновременно, учитывая включённый телевизор, напевающий какую-то весёлую мелодию из 50-х. Вот вам и счастливая семейка из рекламы хлопьев.