В тени твоих ресниц - стр. 21

– Меня на самом деле волнует сейчас другой вопрос. Ты проболтался, кто ты? Родриго знает, кто ты? – спокойно перебила я, чувствуя, что вот-вот взорвусь. Не хочу и не буду слушать ни о каких телках, которые хотят с ним познакомиться. Мне не интересно. – Это важно. Он журналист. И он настоящий журналист, который не откажется от сенсации.

– Нет, – трясет он головой. – Нет, я не говорил. Не мог сказать… Я помню, что он журналист. Я молчал… Он в баре меня увидел… Родриго… И еще какая-то девушка… Женщина…Девушка… Мы много выпили… Поднялись в номер Родриго… Там тоже… пили… много… А потом девушки начали приставать… Я… это… Правда… Я ничего не помню… – обреченно.

– Ты все еще хочешь поехать к аборигенам? – голос звенит, больше нет нужды скрывать недовольство и раздражение.

– Ты мне веришь? – с надеждой.

– Ты свободен в своих отношениях, Тиль. И я хочу, чтобы ты это помнил.

– Ты мне веришь? – едва слышно, с болью. Закусил губу. Ловит мой взгляд. Руки висят плетьми. Еще немного и, кажется, он разревется. Весь какой-то жалкий, маленький, взъерошенный. Вот так по утрам выглядят рок-звезды, милый?

Кивнула и улыбнулась настолько тепло, насколько смогла. Его губы задрожали, он часто заморгал. Закрыл руками лицо и тут же открыл. Шагнул ко мне, уселся на подлокотник и обнял. Облегченно выдохнул мне в шею. Мы сидим, прижавшись друг к другу, в полной тишине. Не знаю, о чем думает он, но я безмерно счастлива – мы вместе, он любит, я любима.

– Я хочу поехать к аборигенам, – неожиданно твердо произнес Тиль. Уголки губ приподнялись, как будто он хищно оскалился. – Хочу. Хм, черта с два ему game over. Ты только доверяй мне. Слышишь? Доверяй.

Маленький самолет набрал высоту и уши наконец-то перестало закладывать. Тиль отстегнулся, пересел на диванчик поближе к иллюминатору, по-девчачьи поджав ноги, и принялся что-то кропать в тетрадку имени себя, любимого. Я чуть в обморок не упала. Мало того, что это существо напялило легкую куртежку с эмблемой группы (о! я поблагодарила всех святых, что он не надел одежду со своим именем!), так теперь еще ходил по самолету перед носом у Родриго и светил тетрадкой, на обложке которой были изображены мальчишки. Это все равно, что дразнить голодного дикого льва куском мяса – сожрет и не подавится… Мне не понятно только одно – что и кому он хотел доказать? Родриго не сможет отказаться от подобного эксклюзива – мегастар, вечно одинокий романтик, ищущий свою единственную, не целовавшийся уже три года ни с кем, инкогнито зажигает в Австралии с русской любовницей, и не дай бог Родриго заснял ночные «шалости» мальчика – это будет катастрофой. А, зная Родьку, могу сказать со стопроцентной гарантией, – ситуацию он извратит так, что святые чертыхаться начнут. Он ославит Тиля на всю Европу. Но еще в гостинице сам Тиль категорически отказался меня слушать и вырядился в одежду с иероглифом. И оставалось надеяться только на то, что Родриго не признает в нем того холеного разукрашенного юношу с «гнездом» на голове, гордо смотрящего на нас с обложки ученической тетради.