В судьбе моей осень... - стр. 4

Город детства… Средь гор седых

Родниковая трель – мой стих,

Я не сплю, я боюсь уснуть

Среди горьких потерь моих.

Не вернуть мой далёкий дом,

Голос мамы, звучавший в нём.

Дом приходит ко мне в мечтах,

Разбавляя сиротство сном.

Я живу, и живёт во мне

Город детства – мой Душанбе.

Ностальгия, вторая суть,

Загостилась в моей судьбе,

Поселилась в случайных снах,

Тихим эхом живёт в стихах.

Я ночами хочу вдохнуть

Шопот эха в моих горах…

Средь древних скал бежит река,

Деля ущелье берегами,

Убогий скит укрыт горами,

Года слагаются в века.

В ущелье – ночь. Шумит поток, —

Несут вершины свод небесный, —

Здесь даже путник бесполезный

Всегда найдёт вина глоток,

А с ним – приют и тёплый кров,

И за неспешною беседой —

Полузабытые ответы

Из позабытых детских снов.

Здесь скудный быт нетороплив,

А век людской – измерен бытом.

Здесь грозный враг уходит битым,

А друг – печали позабыв.

Здесь входят в душу гор громады,

И шумных речек быстрый бег,

И ледников далёких снег,

Что Тамерлана знал когда-то.

Я здесь – чужой. Случайный гость,

А был хозяином когда-то:

Былой ребёнок стал солдатом,

И прожил с родиной поврозь…

В моих горах шумит поток,

Скребут вершины свод небесный,

Скорбит душа в плену телесном,

А тело ждёт – вина глоток.

Космос – на скорлупках миндаля,

Зелень – в клювах трепетных фисташек, —

Кухистана[1] сказочные башни

И предгорий щедрая земля...

Тот, кто это видел – тот поэт,

Даже если не родил ни строчки, —

Горы, где от звёзд светло и ночью,

Для поэта – главный амулет.

И в каких краях он жить ни станет,

Где ни сложит головы шальной, —

Он отыщет долгий путь домой

В привкусе миндальном Кухистана.

Игорю Алексееву

Ты горишь. Каждой строчкой сгораешь.

Всё равно не успеешь до срока.

Умирать – тяжело. Одиноко.

Впрочем, что я? – Ты, брат это знаешь:

Метронома шаги в изголовьи —

Хуже пули, пробившей висок.

Пред чертою – любой одинок, —

Тяжело расставаться с любовью.

С небом синим. С широкой рекой.

И с друзьями. И с песней неспетой.

... Будет солнце и жаркое лето

За твоею последней весной.

Будут дочки расти. Будут плакать —

Дождь, друзья на поминках, враги...

За погостом не видно ни зги, —

Ты ушёл в эту хмурую слякоть...

Нам остались стихи. О тебе.

О судьбе... Догоревшие знают,

Что чудес на Земле не бывает, —

Место каждого чуда – в судьбе.

Смерти нет для поэтов – я знаю.

Смерти нет для стихов о любви.

Строю храм на горячей крови.

Я живу. Я ещё догораю.

Ты будешь жечь мосты и корабли,

А я – смотреть в твои слепые окна.

Любовь – как дождь – бывает одинока,

И что с того, что наши журавли

Опять гнездовья для птенцов готовят?..