В стороны света - стр. 4
и наступил
на лицо.
5 Тоже общество
Общество
сострадания
к рогатым скотам.
6
Май. Утопия. Господа сад.
И безмерно талантлива Санд.
7 Мысли
Эта ночь.
Это точение бритвы.
Это тяжело.
8 Война
Жизнь праздник, золотая пыль.
Но есть места, когда война милей.
И бытие имеет место быть,
когда ему грозит небытие.
***
Жили-были:
Мережковский, Гиппиус
и хрен с ними.
***
Чехов скушен.
Ибсен – прочее
(читая Бродского).
Заграница Гоголя
1
В Женеве холодно. В Италии холера,
лечу в Париж: бульвары, дамы, пунш.
Шучу, конечно, хватит мне без меры
тепла и здравия от наших мёртвых душ.
Мне скучно, томно,
жить чего мне для?
Addie, потомки! –
Gogol Nicola.
2
«Здравствуй, Мыколо! –
пишет земляк, –
от Вечеров бывают колики,
от Ревизора – столбняк.
Пришли Мёртвых душ,
мать их так!»
3
Н.В.Г.
Мёртвых сжёг.
Живых оставил.
4 Завещание Гоголя
Не хороните
живых.
Не вспоминайте
мёртвых.
5 Определение поэзии
Державина металл в стопах,
Языкова весенний праздник,
мёд Батюшкова
и неясный
Жуковского воздушный взмах,
и Вяземского грусть такая…
И Пушкина смола токая.
6 Как надо
Легко даётся только чепуха
да женщина бальзаковского кроя.
Ник Вас. похерил всех своих героев,
сжёг «Мёртвых» и сошёл с ума (ха-ха).
Достань желания и злой отваги,
паши в поту на камне и бумаге
подобно древнему Буонарроти,
будь богом и на черновой работе.
И вот тогда случится всё, как надо.
Придёт читатель, зритель и судья,
потычет в стих, в картину: «Это я!» –
всплакнёт и будет в обмороки падать.
7
Скука сукой воет,
Николай Васильевич.
Человек копейку стоит,
Фёдор Михайлович. –
До сих пор.
8
Вчера вернулся прошлогодний снег,
проснулся прошлогодний человек.
Тень голода от синего сугроба.
И Гоголь ногти рвёт о крышку гроба.
Процесс
Пишу назло мудакам и педантам,
читаю удачные строчки Данту,
а те, длинны и не очень в меру, –
сливаю Гомеру.
А те, что хуже ямбов Шекспира, –
несу в читальню типа сортира.
Звоню в издательство: то да сё,
листаю Библию и Басё,
смотрю футбол, украинскую лигу.
Смотришь – книга.
Продолжая наблюдения
Выедают глаза в привокзальном сортире матерные слова и хлорка.
Одушевляют скрипку Иннокентий Анненский и Федерико Гарсиа Лорка.
Так приватизируют Рембо и Верлен грустные дожди.
В учебниках поэзии страдательные падежи.
В честных руках не чешется левая ладонь (к деньгам).
Последний из Удэге пропил последний вигвам.
Жизнь быстро налаживается, если
женщины стреляют глазами, а мужчины поют песни.
Потому что крик скрипки и стон барабана
никогда никого не обманывают.
***
И я ушёл в размер,
в свет, воду, вой,
в текучесть плазм.
Я слышу, как Гомер
чеканит череп мой,
как Модильяни
надрезает глаз.
Из пыли океанских пен,
свинцовых вод