В сторону лирического сюжета - стр. 17

). В периоде меняется весь ритмико-стилистический код, сохраняющий лишь легкие переклички со стихом 1. Лирическое «я» (стихи 2, 3) исчезает совсем. Описание Нереиды приобретает задумчивое, приподнятое и какое-то нездешнее звучание. Ясная влага и зеленые волны – вовсе не одно и то же, потому что они, как представляется, вписаны в разные пространства и времена. Эти и другие черты текста зависят от многих причин: от более архаичной, чем в стихах 1—2, лексики, от далекой инверсии сказуемого «воздымала», усиленной выдвижением слова грудь на край стиха и, как следствие, паузой, от почти сплошных женских словоразделов, рифмы и дактилических цезур (за исключением грудь и мужской цезуры в ст. 6, призванной лишить ритм однообразия и связать начало с концом), от стечения звуковых комплексов, особенно с участием плавного сонорного «л», которое усиливается в стихе 5 до максимума (количество «л» по стихам распределено так: 3—1—1—2—4—2) и т. п.

Читающему сегодня «Нереиду» затруднительно сразу войти в мир стихотворения. Надо предварительно что-то знать о Пушкине и поэзии золотого века, об античности и мифе. Впрочем, скорее всего, чуткому любителю стихов будет достаточно поверхностных сведений, чтобы почувствовать силу, глубину и прелесть «Нереиды». Что касается нашего прочтения, то оно не имеет цели напрямую поддержать такого читателя. Этот аналитический просмотр предпринят ради доказательного понимания того, как устроены лирические шедевры и чем они воздействуют на читателя. В связи с этим наши интересы направлены к совокупности мельчайших компонентов, действующих в глубине текста и организующих его неявное многоплановое движение. Семантические результаты столкновений этих компонентов мы и предполагаем назвать лирическим сюжетом.

Минимальное пространство «Нереиды», составленное из тридцати с лишним слов и трех двустиший, насыщено множеством смыслов, исчерпать которые не представляется возможным. Обычно говорят, что стихотворение написано о том-то и о том-то, – а это всего лишь выбор, заглушающий остальные толкования. В то же время без обобщений обойтись невозможно, и мы рискнем против наших собственных убеждений сказать о позиции, с которой видится «самое главное» в «Нереиде». Стихотворение представляет собой двуступенчатый эротический миф. Первая ступень – стих 1 с его всеобъемлющей и внеличной эротикой, которая не имеет ни начала, ни конца: зеленые волны лобзают Тавриду всегда. Второй ступенью является стих 2, где лирическое «я» как индивидуальная выделенность видит Нереиду, высвобождающуюся из объятий моря. Нереида также может стать индивидуальностью, но еще не стала. Будучи в самом начале пути, in status nascendi, она уже выносит вместе с собой свое пространство, а ее время еще не началось. Все это говорит о безвременном времени, и поэтому повышается в ранге образ