В слепой темноте - стр. 35

– Моя Алекс может быть любой, – через секунды добавляет он.

"Моя". Еще один выстрел в рецепторы. Слово, которое я когда-то любила. Слово, что исходило именно из его уст.

– Твоей Алекс больше нет, Игорь. Она сломалась, – совершенно спокойный, ровный голос.

– Я починю, – едва ли понимая, твердо обещает он, хватая мои плечи и вглядываясь в лицо.

– Это вряд ли.

– Почему?

– Потому что я не хочу, чтоб ты меня чинил. Не хочу возвращаться в мир, где всем правят эмоции. Там больно… и одиноко… – на мгновение задумываюсь, погрузившись в давно забытый омут. Резко начинает всплывать марш картинок в памяти. Почему это происходит? Как это убрать? Как препятствовать своей эмоциональной памяти? Буря ярких эмоций галопом проносится в голове, словно я и не пребывала все эти месяцы в пустоте. Остановите это, ради бога! – Мне пора, – быстро бросаю я, разворачиваюсь и, не обращая внимания на последующий оклик Игоря, стремительно ухожу. Мне нужно разобраться и найти ответ на вопрос: что со мной? Однако я знаю точно: новая Алекс будет бороться и не даст прежней Алекс вернуться.

Касанием руки ты боль мою тихонько забери,

Обними меня, прижми к себе, дышать как – покажи.

Над пропастью стою я, манит глубиною та,

Упасть готова я, сном забыться мертвым навсегда.

Теплом своим, горячим сердцем ты меня согрей,

Приюти в каморке у себя: в твоей душе теплей.

Я продрогла, не чувствую себя, не узнаю,

Торнадо мыслей в голове, но молчу, не говорю.

Веди меня, не отпускай, за руку держи всегда,

Печаль сотри, тоску убей, избавь от боли, льда.

Ты слышишь плач внутри меня? Жуткий звон стекла?

А как бьется на осколки хрупкий орган? Да?

Если не всё равно тебе, из ада забери меня.

Если я тебе нужна, верни всё вспять, верни меня.

(Голос Подсознания)

26 июня 2020.

Пятница.

Подругу в университете я так и не нашла, поэтому поехала домой. В крайнем смятении и с бешено бьющимся сердцем. Не могла объяснить свои чувства, сознание металось в этом сумасшедшем клубке эмоций, картины воспоминаний непроизвольно прокручивались в голове, и потому, уже подъезжая к дому на такси, вновь их заглушила, запретила себе думать о них, о нем, обо всём, что подкидывала мне нежеланная память. Это как окунуться в круговорот навязчивых мыслей, в мучительный, непрекращающийся кошмар, а потом с трудом вылезти, выкарабкаться из этого тягучего, безжалостно засасывающего болота, грязного и мерзкого. И я, к своему облегчению, сумела таки дотянуться до ветки мертвого дерева; оно спасло меня, предоставив остро нуждающемуся в помощи вожделенную опору, тишину. Я вылезла, перевела дух, и больше не хочу туда, в этот причиняющий адскую боль мрак.