В поисках великого может быть - стр. 64
Лишь вялая любовь, то покаянных
Казнит вот этот круг, где мы стоим…» (79)
(Чистилище. Песнь семнадцатая. 127-132)
А вот пятый, шестой и седьмой круги занимают приверженцы ложных благ и идеалов. В пятом круге проходят очищение корыстолюбцы и расточители, в шестом – чревоугодники, в седьмом – сладострастники. С этих грехов круги Ада начинались, а круги Чистилища завершаются, только здесь представлены раскаявшиеся грешники, а там – нет. То есть это некоторый повтор грехов верхнего Ада. Круги нижнего Ада не дублируются, из них не попадают в Чистилище. А вот из верхнего Ада вполне можно подняться и выше, в Чистилище, если грешники пожалели о содеянном и если это простительные грехи.
Но, надо сказать, участь грешников в Чистилище тоже довольно прискорбна. В чём-то она может быть даже хуже, чем в Аду. Конечно, после Чистилища можно и в Рай попасть. Но дело в том, что грешники Ада ещё вспоминают свою земную жизнь. Они живут этими воспоминаниями. Они не раскаялись. А обитатели Чистилища – раскаялись, и потому всё прежнее земное существование стало для них отвратительно, им нечего вспомнить. У них, конечно, есть смутная надежда. Но когда всё это закончится, они не знают…
И вот наконец пройдя все круги Ада и Чистилища, Данте достигает Земного Рая. Здесь происходит его встреча с Беатриче. Это важнейший момент поэмы. «Всю кровь мою // Пронизывает трепет несказанный: // Следы огня былого узнаю!» (Чистилище. Песнь тридцатая. 46-48. С. 295). В это время Вергилий исчезает, в пути по Земному Раю Данте будет сопровождать Беатриче. «Взгляни смелей! Да, да, я – Беатриче. // Как соизволил ты взойти сюда, // Где обитают счастье и величье?» (Там же. 73-75. С. 295). И здесь для Данте образ Беатриче колеблется между образом реальной женщины, которую он когда-то любил, и тем грандиозным символом любви и веры, коим она становится в финале «Божественной комедии»:
121 Была пора, он находил подмогу
В моём лице; я взором молодым
Вела его на верную дорогу.
124 Но чуть я, между первым и вторым
Из возрастов, от жизни отлетела, -
Меня покинув, он ушёл к другим.
127 Когда я к духу вознеслась от тела
И силой возросла и красотой,
Его душа к любимой охладела.
130 Он устремил шаги дурной стезей,
К обманным благам, ложным изначала,
Чьи обещанья – лишь посул пустой.
133 Напрасно я во снах к нему взывала
И наяву, чтоб с ложного следа
Вернуть его: он не скорбел нимало.
136 Так глубока была его беда,
Что дать ему спасенье можно было
Лишь зрелищем погибших навсегда. (80)
(Чистилище. Песнь тридцатая. 121-138)
Беатриче порой упрекает Данте: