В поисках шестого океана. Часть первая. Безмятежность - стр. 9
– Мамочка, – говорила я, – не так много он и съест этих несчастных животных. Мы же всё равно будем любить его, правда?
И я каждый раз молилась и, совсем успокоенная, засыпала. Но мама всё равно до поздней ночи сидела на палубе, вглядываясь в темноту. И успокаивалась только, когда видела в темноте знакомый силуэт в белой одежде. Тогда она тихонько соскальзывала в каюту, забиралась ко мне в постель и притворялась, что давно уже спит.
4. Сказочная жизнь
Мои родители почти никогда не ссорились, хотя их темпераментные перепалки на разных языках вполне можно было принять за ссоры. Моя мама, в детстве робкая и терпеливая, впитав жар южного солнца, обрела не только бронзовый загар, но силу и темперамент жительниц юга. Она заматывала свои медные волосы платком и так горячо торговалась, что на рынках, где мы покупали свежие овощи и фрукты, её всегда принимали за свою. Папа Ник, напротив, с годами стал более осторожным и спокойным. Он открывал для себя новую грань жизни и однажды сказал маме:
– Я бы никогда не поверил, если бы мне кто-то сказал, что заниматься с ребенком будет для меня такой радостью!
И всё же однажды я видела их размолвку. Это было страшно. Казалось, мир рушится, как карточный домик. Не знаю, с чего началась перепалка, я в это время увлеченно играла с куклой, мастерила ей гамак, чтобы она, как и мы, могла спокойно спать в жару или при сильной качке. И тут началась самая страшная буря в моей жизни. Мама, вся красная, взлохмаченная, говорила что-то непривычно быстро, мешая слова и переходя на визг. Папа бросал слова сквозь зубы, отрывисто и неприязненно, и вдруг начал вытаскивать мамины вещи и швырять их на берег острова, у которого мы швартовались. Мамины сандалии приземлились рядом с кнехтами, а платья не долетели и упали в воду между причалом и яхтой. Мама босиком пробежала по трапу на берег, подхватила сандалии, но надевать не стала, а почему-то швырнула в папу. Один из них ударился о палубу, а другой упал в воду. Мама повернулась и пошла прочь от «Ники».
– Убирайся! Живи как хочешь! – крикнул ей папа, а мне вдруг совсем расхотелось жить. Такое горькое отчаянье охватило меня, что я, не понимая, что делаю, забралась на противоположный от пристани борт, прыгнула в воду и поплыла прочь из бухты в открытое море.
«Лучше я умру! Лучше я умру!» – повторяла я себе. Я уже хорошо умела плавать, но почему-то начала захлебываться. Возможно, потому что руки и ноги у меня сводило судорогой от нестерпимого горя. Я плохо держалась на поверхности, меня тянуло на дно. Но уже через мгновенье меня настиг папа. Он тоже прыгнул за борт.