В поисках шестого океана. Часть первая. Безмятежность - стр. 6

Во время венчания на Гленне было ажурное платье из того самого кружева, которое вязала она сама, её мама, бабушка и прабабушки и которое долгое время лежало в сундуке как единственное наследство. Осталась черно-белая фотография: Гленна в роскошном, достойном королевы наряде, белокожая и почему-то испуганная, а рядом – загорелый Ник, сверкающий счастливой, белозубой улыбкой.

– Можно я буду называть тебя Гленн? – спросил у супруги Ник. – Это ярче и сильнее, чем Гленна.

– Хорошо, – пожала плечами девушка. Ник был иностранец и мог не знать, что имя Гленн считалось в Ирландии мужским. – Пусть будет Гленн.

Так началась история моей семьи. Вначале нас было трое: Ник, Гленн и «Ника» – так звалась яхта моего отца. Наша яхта. Наш дом.

Потом появилась я.

По ирландским традициям, меня должны были назвать Фланна, Огненная, по имени бабушки со стороны мамы, но папа возмутился:

– Она совсем не рыжеволосая. Пусть она будет Летиция.

Тогда возмутилась мама. Они оба были упрямыми и нещадно препирались, а я в это время орала, как иерихонская труба. Может быть, я бы до сих пор была без имени, но вдруг оба разом взглянули на календарь и выдохнули: «София!» В тот день праздновали день святой Софии. Так я получила своё имя. Точнее два имени. По одному свидетельству о рождении я – София Фланна Бертон, американка. По другому – Софи Летиция Берто, француженка, родилась на островах Французской Полинезии.

Зачем мне два свидетельства и два имени, я узнала, когда мы начали скрываться по всему миру.

Я хорошо помню своё детство. В моих воспоминаниях плеск волн, крики чаек, свежий запах моря и мирное покачивание «Ники». С тех пор как я себя помню, лет с четырех, мы жили в Средиземноморье и, словно переходя из комнаты в комнату, меняли моря: Ионическое, Адриатическое, Эгейское, Лигурийское, Тирренское, море Альборан.

Часто мы катали туристов. Они были шумными и веселыми, платили деньги и ещё дарили мне шоколад. Кроме туристов на яхте бывало много знакомых. Это были и весёлые французские моряки, и шумные итальянцы, и турки, и греки. С кем-то родители весело смеялись, с кем-то папа долго и серьезно разговаривал в кают-компании, а кого-то даже не приглашал на «Нику», и они встречались на берегу. Чаще всего это были итальянцы в костюмах и черных очках. Папа говорил, что это родственники, но никогда не пускал их на «Нику» и не знакомил ни с мамой, ни со мной.

Зато я хорошо знала и любила настоящих папиных друзей. Это были капитаны таких же яхт, как наша «Ника». Они собирались редко, но их веселые голоса и открытые лица я запомнила на всю жизнь. Я обожала слушать их рассказы. Они делились новостями и впечатлениями. Хвастались своими приключениями и повествовали занимательные истории из своей жизни. Ещё они пили вино и пели песни. И я думала, что все люди на свете делятся на тех, кто живет на земле и тех, кто обитает в море. И морские люди – совсем другие. Они честные, открытые, веселые и всегда придут на помощь. Они всегда поддерживали папу.