В поисках Парижа, или Вечное возвращение - стр. 53
Наконец дама с халой брезгливо взглянула на мои бумажки и, набрав номер внутреннего телефона, сказала в трубку: «Это, наверное, для тебя…» Из незаметной боковой двери без таблички появился корректно одетый человек лет под шестьдесят, со стертым, лишенным всякого выражения лицом. Пригласил в небольшой кабинет классического Чека семидесятых. Полированный стол, телефон, никаких бумаг. С опасной приветливостью спросил, «с кем имеет честь». Я отрекомендовался. Он посмотрел бумажки, попросил перевести приглашение (как будто не знал, чту в приглашениях пишется), въедливым и тонким голосом Алексея Александровича Каренина сказал: не видит здесь близкого родства, надо бы это как-то подтвердить и вообще-то – вряд ли «сочтут». Иного я не ждал. И удалился, не предполагая, что последует продолжение.
Продолжение последовало: мой дядя развил небывалую деятельность, прислал мне ксероксы (никто у нас и не знал, что это за чудо – ксерокопии) писем и метрик, и я опять поплелся в ОВИР в ожидании новых бессмысленных унижений.
«Каково же было мое удивление», как писалось в старых романах, когда мой стареющий гэбист встретил меня медоточивой улыбкой. Он знал уже про меня решительно все, в том числе и то, главное для ОВИРа, что мой покойный отец – известный писатель, знакомый со многими высокопоставленными лицами в городе. То, что я рос без отца (они с матерью развелись, когда мне было четыре года), значения не имело. Для чиновников из ОВИРа я оказался сыном человека, близкого в свое время к власти.
И началась «овириада».
Анкета на четырех больших листах, официально – «Заявление»: «Прошу разрешить мне выезд туда-то для встречи с тем-то». Писать в той сложнейшей анкете, что вы хотите поехать куда-либо по интересам профессиональным, было нельзя. ОВИР занимался только поездками именно «для встречи с …», и необходимость этой встречи надо было подробно «мотивировать». И еще написать, где и при каких обстоятельствах с приглашающим познакомились или как, когда и почему приглашающий родственник оказался за границей!
И далее: «О себе сообщаю следующие сведения…» Словно бы никто ни о чем не спрашивает, просто хочется поделиться с любимым ГУВД[9] и заполнить несметное множество граф для собственного удовольствия. Все места работы, месяц и год поступления, месяц и год ухода, все родственники и подробные о них сведения вплоть до места захоронения, имел ли партвзыскания (для партийных), был ли сам или родственники на «временно оккупированных территориях», состоял ли, привлекался ли…
Но анкета – часть беды, ее, худо-бедно, писали вы сами. А остальное! Официальный перевод приглашения, характеристика с места работы, справка о том, когда и на какой срок дается вам отпуск, справка из домоуправления (зачем?!), согласие ближайшего родственника на выезд (даже если на три недели). Разумеется само собою, что одинокий человек никуда поехать не мог. К счастью, для поездки по приглашению не требовали справки о здоровье.