В погоне за счастьем. Дмитрий - стр. 38

Дмитрий предельно вежливо, но уверено указал присутствовавшим на их место. Оглушающую тишину через несколько секунд прервала мать девушки, заговорив первой и переключив внимание на обсуждение какого-то недавно прошедшего светского мероприятия.

Дима буквально кожей чувствовал, как напряжение именинницы постепенно спадает: её плечи расслабились, но взглянуть на него она пока так и не решалась. Указав на фужер, Оливия попросила у стоявшего за спиной у отца официанта.

— Воду без газа, пожалуйста.

Парень проворно выполнил её просьбу.

Взяв в руку наполненный бокал, Оливия наконец-то подняла глаза на Дмитрия.

— Ты не сердишься?

Уголки губ Милославского дрогнули, опускаясь вниз в саркастической полуулыбке.

— Полагаю, ты и сама прекрасно понимаешь: сейчас не время и не место для подобного разговора, — спокойно произнёс он. — У нас ещё будет возможность всё обсудить.

Темно-карие глаза Оливии зло прищурились, остренький кукольный подбородок с вызовом вздернулся, а губы дрогнули в желании ответить колкостью. Но она всё же сдержалась.

— Ты прав.

«Ух, ты! — хмыкнул Дмитрий. — Игра гормонов уже даёт о себе знать! Хотя она и раньше иногда срывалась», — напомнил себе он.

***

Небрежно бросив на кровать пиджак, Милославский взялся за узел галстука. Одно резкое движение, и аксессуар полетел туда же.

Оливия, подойдя к туалетному столику, принялась медленно снимать украшения: браслет и цепочка с кулоном отправились в шкатулку. Потянув вниз замок на платье, умело замаскированный в боковом шве, она раздраженно повела плечами, сбрасывая тонкие бретельки. Едва лёгкая ткань коснулась пола, Оливия перешагнула через неё, словно через ненужную тряпку.

Взгляд Милославского невольно прошёлся по полуобнаженному телу девушки, ища хоть какие-то признаки подтверждения беременности. Но нет — живот Оливии был абсолютно плоским.

— Оливия! — решив больше не тянуть с разговором, начал он. — Пояснишь, почему о твоей беременности я узнаю последним?

Её брови взметнулись вверх, а юркий язычок прошёлся по тронутым ярко-розовой помадой губам.

— Ну почему же последним? Папа и Роберт тоже ничего об этом не знали.

В душе Милославского вскипела обида. Сдерживая праведный приступ злости, он попытался утихомирить уязвлённое самолюбие. Понимал: даже благородный гнев в такой ситуации — плохой советчик. Нужно было найти компромисс, суметь договориться с девушкой, ведь она уже носит под сердцем его ребёнка. То, что сейчас происходило, было в корне неправильно. Не от этой женщины хотелось наследника, но он — бесценный приз, который Дмитрий получит в результате данной, пусть и непродолжительной связи.