В ожидании полнолуния. Женский роман с мужскими комментариями - стр. 11

Я развешивала бельё во дворе под навесом, и улыбалась. Вспомнила, как вывесила в первую нашу зиму в Краснодаре свои и Димкины джинсы. А потом принесла их в комнату, и они сами по себе стояли на полу, а мы с Митькой бегали вокруг них и хохотали как ненормальные, потому что никогда раньше не видели подобного зрелища. В Баку не бывало морозов. А теперь в Баку нет моих друзей. Обострившиеся межнациональные отношения разогнали их по всему миру. Кто в Москве или Волгограде, кто в Израиле или Турции, и я только спустя десятилетие стала узнавать, что этот мой знакомый, оказывается, армянин, а тот – еврей.

Теперь моя старая записная книжка больше не пригодится. По всем бакинским телефонным номерам ответят мне чужие голоса. Я достаточно хорошо знаю азербайджанский язык для того, чтобы понять фразу: «Такие здесь больше не живут». А, может, скажут и по-русски. Это будет калькированный перевод человека, думающего на другом языке. Вместо: «Не туда попали», у нас говорили: «Туда не попали». Только сейчас это уже не будет так смешно, как раньше.

Я любила Баку и не мыслила города, по которому сколько не гуляешь, никогда не выйдешь к морю. И вот теперь в таком городе живу. Но я люблю и Краснодар, прощая ему отсутствие моря и заледеневшие джинсы, как он прощает мне белорусское происхождение, любовь к азербайджанской кухне, незнание казачьих песен и независимость суждений о чём угодно, в том числе, и о нём самом…

Около семи вечера по воскресеньям наше маленькое семейство, такое одинокое в городе, где мы так и не завели толком друзей, ездит в плавательный бассейн. Не столько из любви к спорту, сколько из желания искупаться там под душем за неимением своего, ну, и поплавать, конечно, тоже. А летом я обычно, как стемнеет, выхожу в огород, раздеваюсь догола и обливаюсь водой из ванночки, простоявшей весь день на солнце, совершенно не заботясь о том, что через редкую изгородь мой обнажённый силуэт могут увидеть соседи.

Вообще-то это заболевание носит название эксгибиционизм. Но подсмотреть эту сценку мне хотелось бы. Как называется извращение этого рода, забыл.

Вечерами в нашем «читальном зале» тихо. Три разнокалиберных фигуры лежат в ряд на внушительных размеров чужой тахте. Сегодня Димка читает «Записки Шерлока Холмса», я – «Опыты» Монтеня, а Андрей – очередной томик из «Библиотеки фантастики». У нас разные вкусы и пристрастия, но если с сыном я могу о многом поговорить, то с мужем – ни о чём, что не вызвало бы у меня раздражения. Тем не менее, мы почему-то называемся семьёй.