В огонь - стр. 30
На платформе зашевелились: видавший виды локомотив тащил с пути на путь дюжину побитых купейных и плацкартных вагонов, истёртых ветрами, измолоченных дождями и ливнями, скрежетавших колесами так, что визжали избалованные столичные рельсы.
«Скорый поезд “Москва – Запорожье”… И снова в бой, подъём – отбой».
Стиснув зубы, вспомнил самую первую поездку, когда застрял в Бо́логах, на полпути от Запорожья к Воронцовску, и не к месту и не вовремя проснулась боль в колене: словно зубчатый бурав, засверлила изнутри коленную чашечку. Ему оставалось пройти по ночному неосвещённому поселку и попасть в нужный адрес. Вокруг расстилалась восхитительная украинская ночь с чистым чёрным небом, негаснущими вечными звездами. Лёгкий ветерок, насыщенный запахами полыни и созревших бахчей, овевал лицо, а он уже не мог идти. И чтобы добраться до нужной хаты, где ждали пакет с агитационными CD-болванками, распрямил ногу, точно приставную деревянную, и, не сгибая, тыкаясь ступнёй в землю, словно палкой, заковылял. Поспел в срок к заветной калитке, дёрнул звонок. Вдруг из-за плетня выскочила с оглушительным лаем здоровенная мохнатая ха́ска и, окатив пеной из раззявленной пасти, прокусила сумку, которую едва успел подставить. Послышалась ругань с крыльца, и заспанный хозяин отогнал косматую псину.
«Про колено я с испугу забыл, а как стали гонять чаи с наливкой, вспомнил, а боль прошла».
Так он познакомился с Пашей Цеверимовым, отставным прапорщиком, служившим когда-то в полке штурмовой авиации, упраздненном за ненадобностью лично президентом Хрющенко.
«Да, Паша был человек сметливый, фишку просекал быстро. В механики группы прицела брали самых лучших, кто от регламентных работ не отлынивал и контрольные спуски-сбросы выполнял аккуратно, без членовредительства при случайных отстрелах… Здорово всё обустроил мастерюга на заброшенном аэродроме: на краю заросшей травой бетонки – ангар, за грудой списанных агрегатов – сервер с пишущими дисководами. Продержались худо-бедно год и месяц, делов наделали: завалили Луганщину и Донбасс CD-агитками. Беспека с ног сбилась, в Конче-Запсе совещание было специальное. Паша молодец, успел разобрать и попрятать железо… Сам я тогда просочился через Мариуполь, сыграл в дурака на пограничном пункте. Потом в Таганроге отлеживался на городском пляжу, пока в оргкомитете скребли по сусекам на обратный билет. Пришлось даже Нагибалову звонить. Ничего, вывернулся и на этот раз. Везучий я!»
Потихоньку обустраивался в купе, искоса приноравливаясь к соседям, с которыми придется существовать бок у бок целые сутки. Пока получал постельное бельё и застилал полку, тревожная мысль отвлекала, уводила в уже прожито́е.