В огонь - стр. 32
Осторожно перемещаясь в заваленной спящими телами металлической камере, взобрался на верхнюю полку и кое-как улёгся. Вздрагивая в такт со стенкой вагона, проминал затылком холодную наволочку и, потихоньку отрываясь, вспоминал прошлое лето, пляжный рок-фест в Гориловке, куда пришлось несколько часов тащиться из Запорожья по жаре на перекладных внутреннего сгорания.
…Только-только отгремела жатва. Дымились подожжённые поля, и сотни пламеневших язычков добривали огненными лезвиями ссохшуюся стерню. Степной таврический суховей вздувал пепел с разрыхлённого чернозёма и распылял его над нескончаемой лентой едва плетущихся роскошных иномарок и битых советских легковушек, в которых торопились к морю местная «элита» и простые смертные. В пыхтящем лицензионном микроавтобусе местной сборки, куда едва влез сквозь узкие дверцы, и где его сразу задвинули к окну, под палящим зноем, в тесноте и давке мечтал об одном, чтобы их поскорее вынесло к взморью. С подсохших лесозащитных полос в раскалённые стёкла сыпалась жарь тушёной листвы; прогорклая вонь оплавленного асфальта и слипшихся покрышек взрезала ноздри. И когда свежий азовский бриз донёс издалека пряно-трухлявый камышовый аромат, вытащил из нагрудного кармашка липовую ксиву корреспондента «Луганской правды» и выбросил в придорожную пыль. И стал таким как все, безымянным и незаметным, и оттого счастливым. С извечным плеером и наушниками затесался в толпу молодняка, валившую по проулкам меж коттеджей и особняков к побережью. Вслед за безбаше́нными хлопцами подобрался к собранному из труб и стержней каркасу с дощатым настилом. Наспех сколоченную сцену украшали два огромных портрета: увитый рушниками мятежный гетман Мазепа, а рядом – революционер-латинос Че Гевара.
В ушах зазвучали вопли исколотого трезубцами гарного мускулистого парубка:
Вокруг, взбивая шлёпанцами песок, дёргались ошалевшие от незалежности растатуированные топлесс грудастые девки, размахивающие купальными принадлежностями. А он гадал, как не оскоромиться в этом содоме, беспрестанно утирал щёки и нос от разлетавшихся слюней, капелек сладковатого пота и вдыхал с отвращением настоянную на горилке-медовухе отрыжку.
– …И-я-я не сдамс’а бэз боя!!!.. – ревел спятивший от жары и ненависти вокалист, тыкая микрофоном куда-то в сторону Москвы, рвал и топтал российский триколор, а непокрытые с утра пляжные шлюхи визжали от восторга и зашвыривали на сцену последние уже не нужные тряпки.
«Текстура по кайфу. Фе́мен-потаскухи лижутся. Группа Mazepa Luminozo