В огне революции: Мария Спиридоновна, Лариса Рейснер - стр. 25
По приезде нашем заходил к нам начальник тюрьмы. Расшаркивался, пожимал руки и все спрашивал, удобно ли будет нам в наших каморках“.
Похоже, ужасы Акатуя были сильно преувеличены.
Здесь произошло личное знакомство Маруси с Гершуни и Сазоновым – однопартийцами-боевиками, которые морально поддерживали ее в заключении. Гершуни был знаменит организацией убийства министра внутренних дел Д.С. Сипягина, уфимского губернатора Н.М. Богдановича, покушения на харьковского губернатора И.М. Оболенского. „Убежденный террорист, умный, волевой, Гершуни умел добиваться беспрекословного исполнения приказов. Как-то особенно откинутый назад, покатый купол выпуклого лба, волевые очертания рта, гладко выбритого подбородка, быстрота движений, скупость на слова, при замечательном уменье слушать и заставить разговориться своего собеседника. Немногие его реплики в разговоре обличали такт и редкое уменье направлять ход беседы“, – описывал Гершуни В.М. Чернов. Знаменитый эсер-террорист Борис Савинкова вспоминал: „В Гершуни обращала внимание его наружность… На обыкновенном добром еврейском лице, как контраст ему, выделялись совершенно необыкновенные большие, молочно-голубые, холодные глаза. В этих глазах оказывался весь Гершуни. Достаточно было взглянуть на них, чтобы убедиться, что перед вами человек большой воли и несокрушимой энергии“.
На Спиридонову Гершуни произвел сильное впечатление: „Для его обрисовки не находится подходящих слов. Все наши слова однобоки, узки, выражают с большой неточностью и бедностью ту или иную черту из богатства человеческой психики…. Он был талантлив не только в работе… – но и в самой жизни; в интимно-душевной минутке ее сказывалась та же полноценность и многоценность способности. Любовь к жизни, к счастью и радости была в нем, страстном и полном сил человеке, совсем языческой. Поражала его энергия. Она была необъятна, всегда действенна и необыкновенно заразительна…Он был большим ловцом и господином людей. И господство его не было тираническим…В круг его влияния попадали почти все с ним соприкасавшиеся – одни, только любя и безмерно уважая его, другие, отдавая ему свою волю и душу, как ученики любимому учителю. Со слепым подчинением…“. Между Гершуни и Спиридоновой возникла тесная духовная связи, о которой впоследствии говорил И. 3. Штейнберг.
Гершуни, как до него Михаил Гоц[6], восстал против тактики эсеров-мак-сималистов, взорвавших дачу премьер-министра П.А. Столыпина, когда она была полна посторонних людей, ждавших приема для ходатайства за близких. Вместе с „бабушкой русской революции“ Е.К. Брешко-Брешков-ской решительно выступил и против тактики экспроприаций.