В объятиях греха - стр. 24

Когда снаружи послышались чьи-то шаги, приближающиеся к часовне, Тристан встревоженно посмотрел на меня.

– Сестра Мариель, – быстро проговорил он, понизив голос почти до шепота, – позвольте мне проводить вас обратно в монастырь. Не стоит давать повод для слухов и домыслов.

Я кивнула, не в силах произнести ни слова. Часть меня была даже благодарна за это прерывание, потому что я не знала, сколько еще смогу сдерживать слезы и рвущиеся наружу эмоции.

Мы вышли из часовни, стараясь держаться на расстоянии друг от друга. Тристан шел чуть впереди, его спина была напряжена, а шаги быстры и решительны. Я следовала за ним, опустив голову и борясь с желанием убежать куда глаза глядят.

По пути обратно к монастырю каждый шаг давался мне с трудом, словно к ногам были привязаны тяжелые камни. Тристан молчал, и это молчание только усиливало мое смятение и боль. В ночной тишине были слышны лишь наши шаги и стрекот сверчков в траве.

Когда мы достигли монастырских ворот, Тристан обернулся ко мне. В тусклом свете факелов его лицо казалось усталым и печальным.

– Сестра Мариель, – сказал он тихо, но настойчиво, – я прошу вас, не говорите никому о н

ашей… встрече. Это только усложнит ситуацию для нас обоих.

Я снова кивнула, не доверяя своему голосу. Тристан еще мгновение смотрел на меня, его глаза блестели в свете факелов. Казалось, он хотел что-то добавить, но потом просто развернулся и быстрым шагом направился в сторону своей кельи, его темный плащ развевался за ним.

Вернувшись к себе, я наконец позволила слезам хлынуть из глаз. Я рыдала, уткнувшись лицом в подушку, мое тело сотрясалось от беззвучных всхлипов. Горечь разочарования и страх перед будущим смешивались с моими слезами, оставляя влажные пятна на грубой ткани. Что мне теперь делать? Как жить дальше, зная, что моя единственная надежда на счастье оказалась пустой иллюзией?

Я начала сомневаться во всем, что произошло за последние недели. Были ли уроки Изабеллы действительно попыткой помочь мне или это была жестокая игра, призванная посмеяться над моей наивностью? Действительно ли я видела в глазах Тристана отражение моих чувств или это было лишь порождением моего воображения, жаждущего любви и тепла?

Мысли путались, воспоминания накладывались друг на друга. Я вспоминала каждый наш разговор с Тристаном, каждый его взгляд, каждый жест, пытаясь найти в них скрытый смысл, намек на то, что его чувства ко мне были чем-то большим, чем просто дружеской симпатией. Но чем больше я думала об этом, тем больше убеждалась, что всё это время обманывала саму себя, видя то, что хотела видеть.