В объятиях греха - стр. 26

***

Я шел к озеру, надеясь найти в утренней медитации столь необходимые мне покой и ясность мыслей. Последние несколько дней мою душу терзали сомнения и смутные желания, которым не было места в сердце монаха.

Внезапно я замер, не веря своим глазам. Там, в прозрачных водах озера, купалась Мариель. Ее тонкое белое платье, насквозь мокрое, облепляло каждый изгиб ее юного тела, не скрывая почти ничего от моего жадного взгляда.

Завороженный, я смотрел, как она медленно выходит из воды, словно древняя богиня, рожденная из озерной пены. Капли стекали по ее алебастровой коже, очерчивая совершенные контуры. Мокрая ткань платья стала почти прозрачной, и сквозь нее я видел затвердевшие от холодной воды розовые соски и темный треугольник волос в самом низу ее живота, манящий запретным обещанием.

Ее длинные русые волосы, потемневшие от влаги, змеились по плечам и спине, словно шелковые ленты. Отдельные пряди липли к нежной коже шеи и ключиц, будто лаская ее. Когда Мариель откинула голову назад, приглаживая непослушные локоны, ее волосы вспыхнули золотом в лучах утреннего солнца, создавая вокруг головы сияющий нимб.

Каждое движение Мариель было полно неосознанной чувственности. То, как прилипшее к телу платье обрисовывало округлые бедра и тонкую талию, то, как покачивалась в такт шагам упругая грудь, то, как ее рука скользнула к лицу, убирая прилипшую прядь волос – все это заставляло кровь стучать в висках и туманило разум.

Ее огромные серые глаза, обрамленные густыми темными ресницами, встретились с моими, и на мгновение мне показалось, что весь мир перестал существовать. В их омутах плескалось то же неутолимое желание, что снедало и мою плоть. Ее губы, полные и розовые, как бутоны роз, приоткрылись, но вместо слов с них сорвался лишь прерывистый вздох.

Все мое тело напряглось, словно натянутая тетива, каждая мышца звенела от едва сдерживаемого желания. Жар, рожденный запретными образами, растекался по венам, скапливаясь внизу живота мучительным, тянущим ощущением. Я стиснул зубы, силясь совладать с собственным телом, восставшим против моей воли.

Я судорожно сглотнул, чувствуя, как теряю контроль. Искушение было столь велико, что, казалось, сам воздух искрит от напряжения.

– Мариель? Господи, что ты здесь делаешь? – мой голос прозвучал хрипло, почти умоляюще.

Она сделала еще шаг ко мне, и я невольно отшатнулся, будто опасаясь, что одно лишь ее приближение способно сжечь дотла остатки моей добродетели. Взгляд против воли скользнул по ложбинке меж ее грудей, по гладкому животу, по стройным ногам, которые при каждом движении обнажались до бедра через разрез мокрого платья.