В моём сердце ты... - стр. 42

К ней снова кто-то подошёл ангажировать, уже другой, хотя, может, и тот же – для Андрея они все на одно лицо.

По залу негромко лилась мелодичная «Undercover» в исполнении Сюзанны Сандфёр. Елена Эдуардовна бросила на Андрея взгляд, обожгла пронзительной зеленью, потом повернулась к мужчине, неспешно приподнялась из-за стола.

Андрей неожиданно для себя тоже встал, обошёл за спинами, уверенно шагнул к ней и протянул руку:

– Елена Эдуардовна, позволите?

– Но я… – начал было возмущаться мужчина.

– Прошу прощения, – улыбнувшись, извинилась перед ним Елена Эдуардовна и приняла руку Андрея.

Почему-то он даже не подумал, ни на миг не усомнился, что она пойдёт с ним, а не с тем, другим. Легонько сжимая тонкие прохладные пальцы, он вывел её в центр зала. Уверенно развернул к себе, положил ладони на талию. Удивительно – руки её были холодны, а тело так и источало жар, даже сквозь ткань платья.

Как давно он не танцевал! Вечность целую. Но об этом Андрей думал лишь в первые секунды, потом забылся, растворился в ощущениях. А как тут не забыться, когда она в его руках, такая податливая, такая горячая. Он крепко прижал её к себе и уткнулся носом в макушку, вдыхая, смакуя дурманящий женский запах, ни капли не заботясь, что танец их всё меньше и меньше походил на танец. Зал этот белый, лица чужие, голоса перестали вдруг существовать. Кажется, он даже пропустил момент, когда закончилась композиция, потому что в сознание вдруг беспардонно ворвались задорные и шумные звуки какой-то латинской музыки.

– Ещё позажигаем? – смеясь, спросила Елена Эдуардовна и будто невзначай коснулась губами его уха. Спину вдоль позвоночника осыпало мурашками.

Он бы, может, и позажигал, но чёртова нога могла подвести в любой момент, а предстать перед ней хромающим и немощным хотелось меньше всего.

– Позже. В горле пересохло, – произнёс он глухо, неотрывно глядя на её губы.

– Ну что ж, значит, пойдёмте пить, Андрей Викторович.

– Можно просто – Андрей.

25. 24

Беседа за столом, когда они, разгорячённые, вернулись, совсем стихла. Банкир Русов взирал на них со странным прищуром. Блеск в глазах говорил, что он изрядно захмелел, но настроения ему это, очевидно, не прибавило.

– А давайте-ка, друзья-товарищи, выпьем за очаровательную Елену Эдуардовну, – неожиданно предложил он.

Она благодарно улыбнулась Русову, а он продолжил свой тост:

– Удивительная женщина! Красавица… но красавиц много. Так что красота не единственное её достоинство. В свои… сколько вам? Тридцать?

– Двадцать девять, – поправила она, и улыбка её заметно побледнела.