В Китеже. Возвращение Кузара, часть 2 - стр. 26
Маринка замерла на вдохе и поджала губы. Все же в гимназии знают, что ей сложно дается волшебство. Зачем так говорить? Чтобы она призналась в слабости? Ну уж нет, это слишком стыдно.
Глефов прищурился и внимательно посмотрел на нее. Засунул руки в карманы форменных брюк и нехотя протянул:
– Я могу попробовать открыть дверь твоим ксифосом.
– Разве ксифос будет работать в чужих руках?
Глефов пожал плечами:
– Иногда получается. Я до того, как нашел свой, учился на мамином.
«Разве ксифосы находят?» – хотелось спросить Маринке. Покосилась на свой жезл, с таким трудом и приключениями собранную, посмотрела на Глефова. Да вроде же обычный мальчишка, ну чего ее так передергивает от его вида? Завидует она ему что ли, такому талантливому? Вот почему у одних людей все получается с лету, а другим приходится мучиться и стараться над любой мелочью? Или дело не только в зависти, а в том, что она сама ему не нравится. Всем не понравишься, это нормально. Но все равно, неприятно.
Повернулась к окну – может, форточка где открыта? Но какое там, и до створки в таких высоченных рамах не дотянешься, и этаж третий. Или снег смягчит падение? Сугробов еще много. Маринка повернулась к Глефову и набрала воздуха. Хотела спросить, какие еще есть планы на спасение, но вырвалось случайно другое:
– Почему ты меня ненавидишь?
Сердитое выражение стекло с его лица. Он почесал лохматую голову и сконфуженно сказал:
– Я тебя не ненавижу. Просто… – начал он и задумчиво прервался. Нахмурился и уставился себе под ноги.
– Что, просто? С Рождества же. Столько времени! Ты говорил, что я всех обманываю, поэтому? Но кого? Да, я училась в Темной, но произнесла светлое заклинание! Другое теперь не смогу.
– Да вот именно! – воскликнул Жорик, поднял глаза от пола. – Зачем?! Это же твоя суть! Ты – Темная. Черт, нормально быть темным. Вас тут полгорода. И только тебе не нравится. За Алексом повторяешь же, да? Но у него это вопрос жизни и смерти, без всякого пафоса. Стать личем – это умереть. Он подвиг совершил, отказавшись от силы. А ты… Ты вся какая-то ненастоящая. С Сережей строишь из себя умную. С Алексом смеешься и в расследование играешь. С Эльвирой корчишь из себя светскую мадам. А кто там вообще ты? У тебя внутри что-то есть?
Маринка с силой сжала зубы. Только не разрыдаться. Только не разрыдаться! Но что ответить? Он ведь ее раскусил. Пауза затягивалась, а она так и стояла, не моргая, глядя в пустоту перед собой.
– Извини, – снова потупился Глефов, засунул руки в карманы, голос его стал тише, в нем слышались нотки вины. – Я не должен был все это говорить. Я не должен злиться на Алекса с Серегой, что они не замечают и носятся с тобой. Но у меня иначе пока не получается. Я стараюсь к тебе привыкнуть, честно.