В канун Рождества - стр. 37
Она припарковалась чуть поодаль, вышла и только тогда увидела, что на водительском месте лимузина сидит шофер в униформе и кепочке и читает газету. Услышав шаги, он бросил взгляд в окно и снова углубился в таблицу скачек. Элфрида поднялась по лестнице, прошла через открытую парадную дверь в знакомую, выложенную кафелем галерею. Застекленная сверху дверь была закрыта. Элфрида не стала звонить, она просто вошла в дом.
Там стояла полнейшая тишина, нарушаемая лишь тиканьем длинных настенных часов, отсчитывающих секунды. Элфрида постояла, надеясь услышать мирное домашнее позвякивание посуды из кухни или звуки музыки сверху. Ничего. Тишина душила, точно туман.
Дверь в гостиную была открыта. Элфрида пересекла холл – толстый ковер приглушал шаги – и вошла туда. Сначала ей показалось, что комната пуста, но потом она увидела, что у потухшего камина в кресле с подголовником сидит человек. Ноги в твидовых брюках, начищенные башмаки. Больше ничего не было видно.
– Оскар, – тихо произнесла Элфрида.
Она двинулась вперед, чтобы увидеть его, и испытала второе за этот день ужасное потрясение. Да, это был Оскар, но чудовищно постаревший, в очках, морщинистый, сгорбившийся в мягком кресле. Его шишковатые пальцы сжимали набалдашник трости из черного дерева. Элфрида инстинктивно зажала ладонью рот, чтобы не закричать.
Он поднял на нее глаза и воскликнул:
– Боже!
И такое облегчение вдруг охватило ее, что она испугалась: сейчас подогнутся ноги и она упадет. Она поспешно плюхнулась на кожаный табурет у каминной решетки. Они смотрели друг на друга. Он продолжал:
– Я не слышал, как вы вошли. Вы позвонили? Я немного глуховат, но звонок обычно слышу. Я бы подошел к двери…
Это не постаревший до неузнаваемости Оскар. Это другой человек, похожий на Оскара, но не он. Быть может, на двадцать лет старше, а то и больше. Старый джентльмен на девятом десятке, очень вежливый, говоривший с заметным шотландским акцентом. Его голос напомнил Элфриде любимого старого доктора, который лечил ее в детстве. Почему-то от этого ей стало легче с ним говорить.
– Нет, – сказала она. – Я не позвонила. Я просто вошла.
– Извините, что не встаю. Я точно оцепенел за эти дни, мне трудно двигаться. Мы не представились друг другу. Я – Гектор Маклеллан. Оскар мой племянник.
Гектор Маклеллан, который когда-то владел Корридейлом, а теперь живет в Лондоне. И чей сын Хьюи уехал на Барбадос.
Она сказала:
– Оскар рассказывал мне о вас.
– А вы кто, дорогая?
– Элфрида Фиппс. У меня тут домик в деревне. Я живу одна. Глория и Оскар были бесконечно добры ко мне. Извините, я подумала, что вы Оскар, и не сразу поняла свою ошибку.