В изгнании - стр. 2
Дней через десять линкор «Лорд Нельсон», сделав рейс в Геную, зашел на Мальту, чтобы забрать вдовствующую императрицу и доставить ее в Англию. Государыня отплыла вместе с дочерью и тремя внуками. В Лондоне она устроилась в Мальборо-хаус у сестры, королевы Александры, тогда как великая княгиня и мои шурины стали гостями короля Георга V в Букингеме.
Мы тоже не собирались оставаться на Мальте. Оставив дочь у моих родителей, которые намеревались в ближайшее время обосноваться в Риме, мы с женой и шуринами Федором и Никитой отправились через Италию в Париж.
Отплыв с Мальты 30 апреля, на следующий день, 1 мая, мы оказались на Сицилии в Сиракузах в разгар всеобщей забастовки и коммунистических манифестаций и смотрели на шествия, красные флаги, надписи на стенах: «Да здравствует Ленин! Да здравствует Троцкий!» и прочее. Это грубое напоминание о людях и событиях, из-за которых мы оказались в нынешнем положении, сильно омрачило наше настроение.
Мы долго ждали поезд, на котором нам предстояло уехать из Сицилии. Наконец состав был сформирован, и мы тронулись в путь. Мессинский пролив мы переплыли на пароме и без приключений прибыли в Рим.
Тут обнаружилось, что у нас совсем нет денег. Все наши фамильные драгоценности остались в России. Сохранились лишь те, что успели взять с собой моя мать и Ирина. Пришлось заложить бриллиантовое колье Ирины, и на вырученные за него деньги мы продолжили наше путешествие.
Новость о нашем приезде в Париж быстро распространилась, и отель «Вандом» был вскоре осажден толпой наших друзей; все спешили выразить нам свое сочувствие и выслушать рассказы о наших злоключениях. То и дело звонил телефон, непрерывным потоком шли друзья и знакомые, у нас не было ни минуты передышки. Ювелир Шоме принес нам небольшой мешочек с бриллиантами, оставшимися у него с тех самых пор, когда он по моей просьбе переделывал несколько старинных украшений моей жены. Мы были приятно удивлены счастливым обретением этих камней, о которых совершенно забыли. Находка нашего автомобиля, дремавшего пять лет в глубине гаража, была столь же приятной и неожиданной. Она существенно облегчала наши постоянные перемещения между Францией, Англией и Италией, ибо в таком рассеянии оказалась наша семья.
Мы все еще не решили, где обосноваться. На первое время Ирина отправилась с отцом в Биарриц, я же поехал в Лондон, чтобы разобраться со своей квартирой, съемщиком которой продолжал являться все это время, но в свою очередь сдал ее внаем на время войны.
Временно я остановился в «Ритце». Вечером в день моего приезда, чтобы заглушить одиночество и тоску, я взял гитару и запел. Почти сразу же я услышал стук в дверь. Подумал, что кому-то мешает мое пение, и перестал играть. Тем не менее стук повторился. Я поднялся, повернул ключ, открыл дверь… и оказался нос к носу с великим князем Дмитрием. Я не видел его после дела с Распутиным, с тех пор как мы оба находились под домашним арестом в его дворце в Петербурге, и с нас не спускали глаз. Он не знал, что я в Лондоне, и я тоже ничего не знал о нем; но тут он услышал мой голос и постучал ко мне. Мы были так рады встрече, что не могли расстаться и болтали до рассвета.