Размер шрифта

В доме на берегу - стр. 46

Тяжелая тень свободы меня отпустить не хочет.

А ночью – а ночью

Я плеск бирюзовой жажды, слеза бездонного моря —

Его потаенный голос вплетается в романсеро

Тоски, а подняться к небу

Ни птица, ни тень не могут,

И крылья в бессильной муке дрожат, соприродны небу.

А мне – оставаться тенью.

Тяжелая тень свободы, излом горбатого клюва…

Всей плотью усталой птицы ее древесная память

Пытается вспомнить небо – а тянет, а тянет в море.

Нет дна у слезы…

И плач деревянной птицы молчит и молчит ночами.

Я – тень деревянной птицы.

Льдинка

Ксанф, сын Лагорина, прощай!
Странник, скрываю собою я Ксанфа…
Античная эпитафия (пер. К. М. Колобовой)

Ксанф, сын Лагорина, прощай! Ветер с моря неистов,

Треплет окантовку плюща, теребит кипарисы,

Вдоль мокрых раскопов бродя, причитает, как нищий,

Колеблет покровы дождя над стеной городища.

Нить смерти твоей заплелась в буквах древних надгробий,

Плач их не смолкает, струясь в каждом выбитом слове.

Твой челн в стылых водах скользит, шлем над бровью расколот.

Плеск, тьма, переправа в Аид, медный привкус обола.

Нет дат, имен и примет, даже памяти боя:

Вечность ты в походной суме ныне носишь с собою.

Кто ты? Уплываешь куда? Смолкли чаячьи стоны.

Смертью отливает вода – мертвым блеском флакона.

Глушит свод пещер тишиной, не оставив слезе и Всхлипа.

Только рядом со мной плачет камень в музее,

Давший мне в детстве урок: мы всегда – над обрывом,

Платим тени смертной оброк. Эти долы и нивы

Здесь лишь, припадая к шитью, прикрывают прореху.

Ксанф, был ты отважен в бою, как положено греку.

Горд, прям, и стоял как стена: эллинское – свободно!

Смотрит в пустоту из челна тень – бледна и бесплотна.

Песнь – не Гесиод, не Гомер: сирый плач над убитым.

Льдинка из летейских пещер, острый скол сталактита

Есть в сердце – призрачный блеск асфоделей долины.

Плачет над тобой Херсонес. Спи, сын Лагорина.

Сергей Еременко

США, г. Чикаго

Родился и вырос в Петербурге, по образованию математик (ЛГУ). Получив контракт по специальности, переехал в Чикаго. Стихи и проза публиковались в АЖЛ-10 «Дороги и перекрестки» (2017) и АЖЛ-13 «Голоса в лабиринте» (2019).

Из интервью с автором:

Я хотел бы поделиться одним своим давним впечатлением, которое в какой-то момент оказалось стихотворением в прозе. Ничего серьезного – только немного поэзии, я надеюсь.

Юдифь

Я всегда считал «Юдифь» Джорджоне величайшим творением человечества. Она в Эрмитаже, как и положено, но теперь почему-то хуже висит – и вообще мало кто, кажется, задерживается перед ней.

Ну, враги осадили родной город Юдифи, и город был обречен, но она ночью пробралась к их вождю и утомила его божественной лаской, – а когда он уснул, обезглавила его его же мечом и этим спасла свой город. Легенду все знают, а что Джорджоне делает из этой легенды?

Страница 46

На следующую страницу