Размер шрифта
-
+

Ужасный суд - стр. 4

Затем профессор повернулся ко мне, подавленный ужасным горем. С его красных, опухших от бессонницы, глаз обильно стекали слёзы, словно он уже тогда понимал, что ему осталось жить считанные минуты.

Полное безнадёжности и печали лицо профессора, подчёркиваемое паникой в его глазах, вперемешку с дрожащим голосом и запахом ужаса, исходившим от него, заставили отступить мою скептичность. Меня пробрало оцепенение, охватив моё тело с ног до головы. Я замер, не способный выдавить из себя малейшего звука. В голове творился полный хаос, я не мог выловить ни единой мысли из их бурного потока. Я был готов повернуть назад, бросить этого чокнутого старика на произвол судьбы и придать его существо на растерзание древности, античности, царившей внутри гробницы и его собственного, давно прогнившего и ветхого разума. Но не мог. Моя лихорадочная любовь, пылающая горячей страстью, к Египту, не позволяла мне уйти прочь.

Как же я жалею, что проникся этим чувством к самому ужасному, что только может вообразить человеческий ум. То, что тянуло меня к себе, то, что оставалось загадками для человечества многие тысячелетия на самом деле оказалось не простыми знаками и рисунками. Всё, что может вообразить человеческий разум внутри самых фантастических и иллюзорных грёз и мечтаний, никогда не сможет описать истинного облика и значения того, что я лицезрею перед собой. Ни единое слово на свете не сможет описать тот страшный суд, который предстоит мне. Суд, подразумевающий под собой наказание за мою дерзость, мою пылкую страсть и детское любопытство.

Собравшись с силами и глубоко выдохнув, я попросил профессора не задерживаться и продвигаться дальше, вглубь гробницы, навстречу неминуемому ужасу и неописуемому торжеству мрака тайн. Пройдя несколько метров в сторону усыпальницы фараона, до которой оставалось пара шагов, почувствовались резкие толчки. С потолка и стен начал сыпаться древний, сыпучий и острый, песок. Чувствовалось, как микроскопические песчинки, жалящие словно оса, просачиваются через воротник рубашки и западают в обувь. Затем, мы заметили, что усыпальница Хефрена отдалилась от нас на сотни шагов и, с ужасным грохотом и хлопками, закрылась намертво. Наши фонари яростно замигали, обрекая нас на погружение в смертельный мрак и холодную тьму. Послышался голос профессора, который уже вместо проклятий произносил странные молитвы – точнее заклинания – которыми были испещрены древние пергаменты в саркофагах фараонов. Заклинания, которые должны были защитить от злых духов и мерзких демонов в загробном царстве.

Страница 4