Ужасный суд - стр. 3

Наконец, добравшись до заветной гробницы, измученные песчаным хаосом и адской жарой пустыни, мы решили восполнить жажду нашего организма в воде и отдыхе. Сейчас я и не вспомню, что именно мы обсуждали с профессором и о чём разговаривали. Большинство подробностей нашего страстного и смертельного похода теперь покрыты пеленой боли и страданий.

Переведя дух и собравшись с силами, мы решились продолжить нашу экспедицию. Я никогда не забуду выражение лица профессора перед спуском в гробницу – дрожащие губы, ломящиеся из глаз, окружённых ужасом и паникой, слёзы отчаяния, судорожно бьющиеся руки, то и дело сминавшие до побеления пальцев флягу с водой. Были слышны его периодические стоны, сквозь которые он сыпал проклятиями и ругательствами. Проклинал он себя, что снова вернулся в это место; проклинал Древних Египтян за покрытые мраком тайны; проклинал людей за их безрассудность, их слепую веру в свои познания; проклинал меня за то, что я поддался его мольбам и уговоркам. В конце концов, проклинал тех, чьими изображениями и знаками были испещрены стены гробниц и саркофагов.

Наконец, оказавшись внутри пирамиды, облачённой в мрачную пелену непроглядной тьмы, мы с профессором устремились к нашей цели – до сих пор остававшейся для меня неясной и покрытой мраком, как и окружающие нас стены древнего сооружения. Величественные, непоколебимые плиты и блоки из известняка и камня, источающие могильный холод и отдававшие запахом затхлой сырости, окружали нас со всех сторон, освещаемые лишь двумя небольшими ореолами тусклого света, исходящих от наших фонарей, о которых я совсем забыл, когда мы только вошли в гробницу. Обернувшись к входу, я заметил, что песчаная буря разошлась ещё сильнее и теперь, кроме оранжевой стены, заслонявшей вход, не было видно ни зги. Очертания древнего и могучего Сфинкса стёрлись под занавесом песка, теперь можно быть уверенными, что он нас потерял из поля зрения. Продвигаясь по узкому туннелю, стены которого были испещрены изображениями египетских богов, профессор резко остановился у одной настенной росписи. Громкое и хриплое дыхание профессора замерло вместе с ним. Он пристально вглядывался в изображение, его округлые зрачки бегали с бешеной скоростью, разглядывая каждую деталь загадочной картины. Он мягко провёл своей морщинистой рукой по пыльной поверхности расписной стены, словно успокаивая, убаюкивая её, и произнёс:

– Здесь изображён загробный суд древних египтян. Ужасный суд, кажущийся не тем, чем является на самом деле. Пошли, нам осталось совсем недолго. Приготовься парень, в скором времени ты лицезреешь то, что непостижимо уму человечества.