Увечный бог. Том 2 - стр. 93
– Правда? Тогда понятно, отчего мне так одиноко.
– Да. Именно от этого.
– А как же вы, т’лан имассы? Вы… одиноки?
– Нет, но это не спасает. Каждый из нас одинок, просто мы одиноки вместе.
Солдат хмыкнул.
– Логика странная, но, кажется, я тебя понял. Можно попросить об услуге? Когда последний из нас падет, не рассыпайтесь в пыль, не сдавайтесь. Выйдите из этой пустыни. Выйдите из нее. Прошу.
– Ибо сказано, что пересечь эту пустыню не дано никому. Я услышала тебя, смертный.
– Так выйдете или нет?
– Выйдем.
Солдат тяжело вздохнул и лег спиной на скатку.
– Хорошо. Покажите им всем. Этого будет достаточно.
Ном Кала хотела уйти, но все же сказала:
– Не сдавайся, солдат. Еще один переход.
– А какой в этом толк? – спросил он, уже закрыв глаза.
– Еще одна ночь. Уговори своих товарищей идти. Я пообещала выполнить твою просьбу, а теперь прошу тебя выполнить мою.
Солдат открыл глаза, сощурился.
– Это настолько важно?
– Страдание – это пропасть, но у каждой пропасти есть другой край, и на этом краю ждет Падший бог. Я теперь одна из Семи, одна из Развязанных. Падший понимает, что такое страдание, смертный. В этом вы не одиноки. В этом не одиноки и т’лан имассы.
– Ладно, поверю. Кое-что он в страданиях смыслит. Как и ты. Просто это я не нахожу в этом утешения.
– Раз не находишь утешения, ищи силы.
– Зачем? Чтобы вынести еще больше страданий?
И правда, Ном Кала, зачем? Ты знаешь ответ? Есть ли он вообще?
– Когда переберешься через пропасть, смертный, покрепче ухватись за руку Падшего и задай ему свой вопрос.
– Удобно… – Солдат криво усмехнулся и снова закрыл глаза.
Ном Кала прошла дальше, терзаемая внутренней болью. Т’лан имассы видели взлет и падение цивилизаций. Видели гибель и возрождение целых стран. Видели, как моря затапливают все вокруг, и ходили по высохшему дну. Мы стали свидетелями мириад жизненных коллизий. От одинокого создания, доживающего последние мгновения, до тысяч, гибнущих в смутные времена.
И чему нас это научило?
Только тому, что у жизни своя цель. И тому, что жизнь невозможна без страданий. Есть ли в этом смысл? Достаточный ли это повод для существования?
Я Развязанная. Глаза мои открыты, но что я вижу?
Ничего…
Впереди, в голове колонны кто-то стоял. Нужно придумать убедительную ложь. И если на последнем издыхании эти люди будут меня проклинать, пусть. Моим преступлением было надеяться. В наказание я должна смотреть, как надежды угасают.
Однако т’лан имассы уже очень долго терпят это наказание. И угасание надежды называют также по-другому: страдание.
– Слова, – произнесла Бадаль, глядя в глаза адъюнкту. – Я нашла силу в словах, но исчерпала ее всю. Больше не осталось.