Утопия о бессмертии. Книга третья. Любовь и бессмертие - стр. 15

– О чём?

– О ком, – поправила я. – Обо мне и о тебе.

Она метнула на меня взгляд и умолкла, видимо, гадая про себя, о чём пойдёт речь.

– Ну вот! – Катя кончила плести косу и теперь закрепляла её. – Конечно, я не Даша-мастерица, но, думаю, если плясать на крыше машины на ходу не будешь, то до дома Эдварда доедешь прибранная!

– Благодарю, Катюша.

От туалетного стола я пересела на диванчик, а Катя упала поперёк кровати лицом ко мне.

– Катя, я устала от наших отношений и предлагаю их обнулить, – начала я и сделала паузу, давая Кате осознать сказанное. – Я наделала много ошибок, и за много лет у нас сложился невозможный, болезненный тип отношений – обращение в форме претензии, ответная реакция в форме защиты или, того хуже, в форме нападения. Я предлагаю забыть обиды и начать с чистого листа. – Видя её удивление, я поспешила пояснить: – Я понимаю, Котёнок, это тот случай, когда легко сказать – трудно сделать. Но не делать нельзя! Я люблю тебя, детка. Очень люблю. Но, видимо, выражаю любовь как-то не так, как ты ждёшь. Поэтому я хочу услышать твои… как бы это сказать… требования в свой адрес, и, если это будет мне по силам, я начну что-то менять в себе.

К концу моей, прямо скажем, дурацкой речи, Катя от простого удивления перешла к крайней точке изумления. Она уже не лежала на кровати, она села на поджатые под себя ноги, высоко подняв плечи и вытянув шею в моём направлении. Я развела руками и беспомощно добавила:

– Катька, я просто уже не знаю, что делать.

– Мама, какие требования, что ты говоришь?!

– Давай назовём это не требованиями, а пожеланиями.

– Да какая разница, как назвать? У меня нет ни требований, ни пожеланий! – Катя слетела с кровати и наклонилась надо мной. – Ты зачем так?.. О, мама!.. – она упала на коленки пред диваном и обняла мои ноги. – Что ты себе придумала? Я не могу с чистого листа! Зачем? Помнишь, я не хотела уборкой заниматься? Помнишь? Комнату запустила так, что не знала, за что в первую очередь браться. Я и о помощи просить не могла – стыдно было, и обижалась на весь свет, что я совсем одна! Я и плакала, и злилась на себя. А ты будто почувствовала – пришла и игру из уборки устроила. И без всяких поучений! О, мама! Помнишь, как мы хохотали, когда потихоньку от Эльзы вёдра и тряпки из подсобки утащили? Помнишь? До слёз! Окно мыть стали, а Женя и Эльза пришли бельё развешивать под окном. Ты чуть ведро наружу не опрокинула, прячась от них, помнишь, когда спрыгнула с подоконника? – Катя положила голову на мои колени. – Мамочка, я люблю тебя! А ты требования… В моей жизни так много счастливых воспоминаний… Мне с тобой всегда хорошо было! – Катя помолчала и шёпотом спросила: – А помнишь?.. Помнишь, когда Лорд умер?.. Мне тогда страшно было… я подумала, что все умрут. Я тогда попросила, что, если так надо, то я согласна, пусть и дедушка, и Стефан, и даже папа пусть умирают, только, чтобы ты осталась жива, чтобы ты осталась со мной.