Утопия о бессмертии. Книга третья. Любовь и бессмертие - стр. 14

В стекло душевой кабины постучали, через мгновенье Серёжа спросил:

– Маленькая, с тобой всё в порядке?

– Я выхожу, Серёжа! – сообщила я громко и выключила воду.

Где-то под толщей отчаяния вспыхнула надежда: «Он ждёт… из кабины я шагну в его объятия», и тотчас увяла, скукожилась. Уже зная, что в ванной Сергея нет, раздвигая дверцы, я пробормотала:

– Со мной всё в порядке, если не считать, что я уже почти умерла.

Его не было и в спальне.

Высушив волосы, я изогнулась в пояснице, стараясь собрать их в хвост, но они не подчинялись – какая-нибудь прядь, то справа, то слева всё время ускользала из захвата ладони.

Катькин голос раздался одновременно со стуком в дверь:

– Мама, давай помогу.

– О, Катя, – с облегчением выпрямляясь, обрадовалась я, – тебя ангел-спаситель послал.

Катя наклонилась ко мне и обняла.

– Здравствуй, Котёнок. Не думала, что заедешь.

Я расцеловала её в душистые щёки. Катя у нас удивительно приятно пахнет, сама, своим естественным запахом.

– Макс звонил, сказал, у вас что-то стряслось.

– Стряслось. Ещё не знаю, каков результат тряски будет. Ты с Эдвардом?

– В гостиной ждёт. Там папа уже одетый и с сумкой. Велел альфа ромео из гаража выкатить. Павлу отказал, сказал, сам поведёт. – Выдавая информацию фразами, Катя после каждой пытливо взглядывала на меня. – Дед сразу решил, что со мной поедет. – Она рассмеялась и деловито поинтересовалась: – Ты что хочешь?

– Давай косу потуже, в дороге, всё одно, растреплется. А уже там, на месте, соорудишь мне что-нибудь. Я заколку с пикой взяла.

Катя занялась моими волосами – начав ото лба, постепенно вплетала пряди волос с висков и дальше с боков головы в одну тугую косу.

– Которая бронзовая? А платье?

– Дырявое.

– Ух ты! – Она опять рассмеялась. – Родитель Эдварда в транс впадёт.

– Думаешь, надо заменить?

– Неет, наоборот! Я просто его напыщенную м… лицо представила.

– Катюша, нельзя так. У всех есть недостатки, его не самые худшие.

– Да, мам.

Я любовалась отражением своей девочки в зеркале. Те же, что у отца, зелёные, но более яркие, ближе к изумрудному оттенку глаза лучатся, очаровывают, не отпускают; уже потом разглядишь чистый высокий лоб, резко очерченную пухлость рта и нежность округлого подбородка. «И носик, к счастью, не отцов, скорее, мой, маленький», – подумала я и вслух сказала:

– Катя, мне надо с тобой поговорить. Я думала, в гостях придется время и место искать, но раз уж ты приехала, то сейчас и поговорим.

Катя подобралась, как подбирается зверёк в минуту опасности. Наблюдая за ней, я с болью себя вопросила: «Как же я добилась, что на простое предложение «надо поговорить», моя дочь готовится к бою?»