Утонувшая в метели - стр. 6
Новогодняя коллекция состояла из женской верхней одежды и торжественных платьев, одно из которых должно было стать вишенкой на торте – символом и главным платьем коллекции. Именно с ним у Голдина возникли трудности. Черновой эскиз давно был готов, Иван беспрестанно вносил поправки: то не устраивает рукав, то длина. Уже неделю модельера не посещало вдохновение, и он страшно раздражался из–за этого. Мог часами сидеть и молчать, затем начать бродить по кабинету в поисках идеи, но она, как ушедшая любовь, не появлялась.
Его чайную церемонию прервал стук в дверь. Не дожидаясь ответа, стучащий распахнул её и вошёл.
– Я только от Шереметева, он страшно злится из–за стоимости тканей, которые ты запросил для пошива, – раздражённо бросила Настя и хлопнула дверью. – Неужели нельзя было заменить их на что–то подешевле?! Ты хоть иногда поглядывай на курс валют! И вообще, мне надоело выслушивать его крики и недовольства, как будто это я во всём виновата!
Голдин неспешно открыл глаза.
– Но ведь ты сама согласилась быть «посыльной совой».
– Ещё раз так скажешь, и твоя кружка полетит тебе в голову.
Настя была одной из моделей золотой группы. Обладательница фигуры песочные часы могла похвастаться помимо этого копной тёмных каштановых волос, всегда обрамлявших лицо пышной шевелюрой. Её аккуратный носик был немного вздёрнут, из–за чего девушка отдалённо напоминала Серебрянку из мультфильма «Феи», пухлые губы неизменно накрашены красной помадой. Настя выглядела драматично, что придавало ей особый шарм, на который однажды повёлся Иван Голдин. Она стала его девушкой, и их союз получился довольно контрастным – золотоволосый парень с голубыми глазами и эффектная жгучая брюнетка. В основном пара ладила хорошо, за исключением рабочих моментов.
– Это чашка, – спокойно ответил Голдин. – Он сказал что-нибудь ещё?
– Ооо, много чего ещё! Орал, что возложил на нас огромные надежды, а мы тянем со всеми возможными и невозможными сроками. Интересовался, готово ли главное платье.
– И что ты сказала?
– Что оно готово.
Иван тяжело вздохнул и опрокинул в себя остатки чая с плавающими в нём чаинками.
– Ты сейчас серьёзно?! У нас остался один день, Ваня! Завтра генеральный показ, ты должен, нет, ты обязан представить Шереметеву готовую коллекцию! А когда всё шить? Ты же потом будешь, как всегда, вносить свои поправки туда, где и так всё было хорошо!
– Хватит! – Голдин отрезал резче, чем собирался, но тут же выдохнул и взял себя в руки. – Извини.
Настя тоже вздохнула и закусила губу. Она всегда делала так, когда нервничала.