Утонувшая в метели - стр. 29
Хорошо натренированная улыбка выделяла уже состоявшихся манекенщиц от двух только что прибывших, лица их выражали непринуждённость. Одна лишь Саша отличалась. Сначала это было едва заметно, но с каждый новым выходом на подиум она становилась всё мрачнее. Уголки губ её подрагивали, взгляд всё чаще уходил в пол, в конце концов, заблестели глаза.
– Стоп! Стоп, музыка! – заорал Голдин. – Саша! В чём дело?!
– Простите, я не…
По щекам девушки покатились слёзы, она запрокинула голову назад и принялась обмахиваться.
– Что такое?! Тебе больно ходить?
Саша всхлипнула и отрицательно замотала головой.
– Тогда что?! Что?! Почему обязательно нужно превращать каждую репетицию чёрт пойми во что!
Нагаева отдышалась и утёрла слёзы. Женя пришёл в недоумение, наблюдая за всей этой картиной со зрительского кресла. Ему захотелось увести бедную плачущую девушку с подиума, настолько беззащитной она выглядела, словно маленькая овечка среди стаи волков.
– Саша, дыши, – сбавил обороты модельер, – дыши. Ты можешь продолжать? Умирающий лебедь мне не нужен – если тебе плохо, давайте сделаем перерыв.
Саша кивнула и ринулась из зала, Голдин вздохнул, утёр лоб и объявил:
– Перерыв десять минут!
Остальные модели устало рухнули на сидения, обмахиваясь всем, что попадёт под руку. По кругу пустили бутылку воды. Вика посмотрела на дверь, в которую только что вышла Саша, и куда теперь направлялся её брат.
– Может, у неё что-то серьёзное? – обеспокоенно спросила она у девочек.
Никто не ответил. На Вику устремились лишь скептические взгляды.
– Она постоянно ноет, – перебивая одышку отмахнулась Рита. – По поводу и без. Мы не реагируем: умоется, успокоится и придёт.
Тем временем Женя осторожно дотронулся до плеча Саши, тихонько вздыхающей у туалета. Девушка отпрянула от неожиданности: за звуками собственного плача ей не было слышно приближавшихся шагов.
– Всё нормально?
Саша молча закивала в ответ, но затем мотнула головой и снова расплакалась. Женя приобнял её, и девушка окончательно дала волю чувствам.
– Проплачься, не бойся, – приговаривал Протасов, – мне не впервой быть жилеткой.
С минуту слёзы, утираемые ладонью, сочились по щекам, а Женя осторожно покачивал её из стороны в сторону. Он знал, что в такие моменты слова излишни, нужно, чтобы кто-то просто был рядом, обнимал и молчал. Наконец Нагаева престала всхлипывать и разомкнула объятия, вид у неё был, как у обиженного ребёнка: красные глазки, размазанные слёзы и сбившееся дыхание.
– Спасибо… – пролепетала она.
В кармане пиджака Протасова нашлись салфетки, он протянул одну из них девушке, и та аккуратно стала промакивать ею глаза.