Устинья. Возвращение - стр. 5
Еще часом раньше я бы покачала головой.
Ничего не хочу. Только покоя. Только тишины…
А вот сейчас… когда болит все тело, когда валяется на полу разорванная рубаха, когда в камере нестерпимо воняет мужиком, до которого я б щипцами не дотронулась…
Месть?!
Что бы я отдала за месть?
И приходит понимание.
Все бы отдала. Все и еще немножечко, только вот отдавать некому.
– Хочется. Только что я могу сделать?
– Ты – ничего. И одна я ничего. А вот вместе…
– Вместе? В этом месте… в монастыре…
– А это и не важно. Это последние несколько десятилетий монастыри камерами стали, а до того иными были. Достанет тут нашей силы. Ты только согласись!
– На что?
Верея смотрит шальными глазами:
– Я, Устинья Алексеевна, не царица. И рядом не стояла. А вот ты… смогла б ты все поменять, если на то воля Живы будет?
Я невольно задумываюсь:
– Все поменять?
– Дай руку, – отчеканивает Верея. И протягивает свою через прутья решетки.
Коридор узкий, мы соприкасаемся самыми кончиками пальцев. И на них начинает вдруг разгораться золотистое сияние.
– Не двигайся, – командует Верея. – Как на воле окажешься, найди любую волхву. В храм Живы сходи, она все объяснит. Я, последняя волхвица Живы, отдаю свою жизнь, смерть и посмертие! Матушкину силу отдаю, сестер силу отдаю, я последняя, я право имею! Отдаю для Устиньи Алексеевны! Пусть повернется КОЛЕСО!
Вспыхивает яркий золотой свет.
Я зажмуриваюсь, но даже сквозь зажмуренные веки вижу… или знаю…
Два тела сейчас осыпаются мелким черным пеплом.
Нас не сожгут завтра.
Мы уже умерли. Сегодня. Сейчас.
И это совсем не больно…
Чей-то голос словно сказочку рассказывает.
– Жила-была девочка. Умненькая и добрая. Матушку и сестер любила, батюшку и брата уважала и побаивалась. Хорошая такая девочка, правда, Устинья? Выбор отцовский покорно приняла, мужу ни словом не перечила, свекрови подчинялась, сердце свое на части когтями рвала, а все ж через покорность ту преступить не смела. Два раза жизнь свою повернуть не насмелилась, в чужие руки выбор отдала, да и руки те недостойными оказались. Себя сгубила, других сгубила, твоя то вина! Твоя! Ты покорствовала, а другие зло творили, ты видела, а не препятствовала. Девочка всю себя отдала, силы Живы отдала, Искру богини отдала, всю себя для тебя сожгла. А ты… Что ты выберешь? Что сможешь? Ты сейчас на перепутье дорог, Устинья Алексеевна, тебе решать, тебе выбирать. Как сделаешь, так и будет. И больше шанса уж никто не даст.
Выбирай, Устиньюшка. Выбирай…
Ненавистное имя хлещет, ровно кнутом. Устинья кричит, отчаянно и яростно – и черный огонь под сердцем вспыхивает. Вспыхивает, обжигает, выдергивает ее в реальность.