Усадьба госпожи Ленбрау - стр. 34
Дрожки вблизи выглядели совсем не презентабельно. Поцарапанные, с облупившейся краской и расслоившимся кое-где деревом.
– Ерон, – строго произнесла я, заставляя возницу обернуться, – когда вернёмся, возьмёшь внука и приведёте мой экипаж в порядок. Чтобы не стыдно было в гости поехать.
Круглое лицо старичка вытянулось от удивления. А я вспомнила, что Ежа в гости не ездила и у себя не принимала. Да и вообще в последние годы ей было плевать на всё, кроме поисков пути в другой мир.
Никакой лестницы или ступеньки у экипажа не было. А вот высота была ощутимая. Примерно как на лошадь взобраться.
Пока я размышляла, подошла нянька и поставила передо мной небольшую скамеечку. Так вот зачем она её тащила! А я думала, что хочет где-то посидеть в тенёчке, и подушечку прихватила для мягкости.
Улыбнувшись своей недогадливости, я наступила на скамеечку и перешагнула внутрь дрожек. На меня смотрело деревянное сиденье, отполированное поколениями семьи Хайди.
Теперь уже понятным стало и предназначение подушечки, которую я приняла из рук Исты и положила на деревянную поверхность, прежде чем сесть.
Благодаря колёсам, экипаж был высоким. И я теперь смотрела на Исту и окрестности по-барски свысока.
Предвкушая увлекательную поездку, я выпрямила спину и произнесла то, что прежде много раз читала у классиков:
– Трогай!
Возница громко чмокнул губами, и дрожки покатили по заросшей травой подъездной дороге.
Первые пару минут, когда лошадь только брала разбег, я наслаждалась поездкой и обдувающим лицо ветерком.
Затем зонтик рвануло из рук. Я вцепилась в него, изогнувшись назад, и едва сама не слетела с дрожек.
Пришлось одной рукой схватиться за бортик, а второй – отвоёвывать у ветра зонтик. Едва сложив его, бросила в ноги и вцепилась в борта уже обеими руками.
Ухабистая дорожка отличалась от асфальтированной трассы так же сильно, как современный автомобиль от этого так называемого экипажа.
Потому что это было поистине пыточное приспособление. Меня трясло так, что клацали зубы. Когда на очередном ухабе подбрасывало вверх, нужно было прилагать массу усилий, чтобы не слететь на дорогу. Подушечка постоянно съезжала из-под мягкого места, и я приземлялась на голые доски.
Я поняла, почему дрожки так называют. Всё кругом дрожало и тряслось. Ещё скрипело, иногда издавая такое душераздирающее дребезжание, что казалось – сейчас развалится.
Уж лучше бы я пошла пешком. После такого путешествия, которое уже потеряло всю привлекательность, я вряд ли прибуду к соседу в лучшем виде.
Хоть бы живой.
Едва отметила, что мы покинули усадьбу, обогнули парк и выехали на прямую дорогу, ведущую к мосту. К моему удивлению, он оказался деревянным, с лёгкой горбинкой по центру реки, уложенными поперёк брёвнами и настланными на них досками.