Уроки зависти - стр. 30
– Но ведь он тебя не любит, Люблюха. – Нора только теперь сообразила, отчего так расстроена ее дочка. – И никогда не любил, и не полюбит уже. Разве ты не знала?
– Знала.
Произнеся это, Жаннетта тоненько вздохнула, словно всхлипнула. Все-таки и стойкость ее, и решительность – все, что Ангелина Константиновна называет Любочкиной жизнеспособностью, не такое в ней глубокое, как думают все, кроме Норы. А что в ней самое глубокое и прочное, этого даже Нора не знает. Родилась у нее девочка-камешек, девочка-загадка, и никому, видно, не разгадать, что в ней есть и откуда.
– Я ложусь спать, – объявила Жаннетта. – И не думай, что я от его женитьбы страдаю! – добавила она уже из-за занавески.
Занавеска отделяла альков, который был ее спальней; Нора жила в той части комнаты, которую они считали общей.
Занавеска была плотная, но Нора все же выключила свет, когда услышала, что дочка улеглась. Вряд ли, конечно, Жаннетта уснула, лежит небось с открытыми глазами и переживает и, может, даже плачет. Жалко ее! Но все равно это лучше, чем если бы пришлось ей другими слезами плакать. А так бы оно, конечно, и было, если бы Федя ее любовью воспользовался. Хорошо, что этого и быть не могло: кузнецовскую порядочность ничем не собьешь, и уж не Жаннеттиными фантазиями точно. И слава богу, и пусть дочка чистыми слезами поплачет, а не горькими, как Норе довелось.
Пришел он к ней той же ночью.
Нора поняла, что это он, в ту же секунду, как тоненько звякнуло стекло, к которому он прикоснулся пальцем. Он постучал по оконной раме, и стекло отозвалось, и сердце ее отозвалось тоже – вздрогнуло, взметнулось к горлу и сразу же покатилось в пятки.
Она вскочила, стала зачем-то надевать валенки, один надела, другого в темноте не нашла, побежала к окну в одном, запнулась о сбившийся половик, чуть не упала…
Схватившись обеими руками за оконную раму, Нора прижалась лбом к стеклу.
Прямо перед ее глазами были его глаза – темные земные разломы. И губы его она тоже видела, и ни слова не было на его губах. Он молча смотрел – глаза блестели. Он ждал.
Нора отпрянула от окна. Сердце колотилось теперь во всем теле, и все тело от этого тряслось как в лихорадке. Голова кружилась, и она боялась, что потеряет сознание. Это было бы совсем стыдно: здоровая девка, тетя Валя говорила, на ней пахать можно…
«Что же я? – вдруг мелькнуло у нее в голове. – Что стою-то? Он же уйдет!»
Она бросилась к двери, на ходу скидывая валенок, который непонятно зачем напялила. Засов как нарочно заело, она чуть не вырвала его из петель, пока сумела отодвинуть. Но тут уж распахнула дверь широко, поспешно и чуть на снег не вылетела, потому что крыльца у флигеля не было, дверь выходила прямо на улицу.