Уроки французского - стр. 16

– Послушайте, фрау Линднер, – я чуть подался вперед, – не знаю, какие у парня проблемы, но он наглым образом нас оболгал. Признаю: мы вас обсуждали, – я вскинул брови, негласно подразумевая контекст, – говорили о том, какая вы... – ее рот приоткрылся, готовый, конечно, меня отчитать, а руки стиснулись в кулаки, – … неприятная женщина, – смягчил я «гадкую стерву» до этого в целом приемлемого эпитета. – Ян же, несдержанный, как всегда – сами знаете, каким он бывает! – заорал во всю глотку, что сделал бы с вами, дай ему волю...

Училка вскочила со стула и отвернулась, дыша сипло и тяжело. Неприятно, наверное, осознавать, как сильно тебя ненавидят... Еще и косточки перемывают на каждом углу. И делают это в довольно фривольной манере...

– То есть Томас это услышал и...

– … Запустил в Яна камнем. Тот даже опомниться не успел! – Мы помолчали немного, я знал, что должен уйти и отчасти уже тяготился этой беседой, но, не сдержавшись, добавил: – Мы даже не знали, что этот мальчик ваш сын. Никто в школе не знает, насколько я понимаю... И мы бы не стали...

– Ты можешь идти, – училка оборвала меня, указав прямо на дверь. – Я больше не задерживаю тебя. – И тон такой по-королевски высокомерный, холодный, как льдина в Атлантическом океане.

Я хмыкнул и молча поднялся. Даже прощаться не стал: не хотелось быть вежливым... с этой. Толкнул дверь и вышел наружу...

Аdieu, стерва! А я-то уж было подумал, что ты человек.

Баскетбольная тренировка закончилась около часа назад, но парни, как просветил меня Ян, тусовались на площадке для скейтбордистов, и я поехал туда.

– Эй, ты живой? – усмехнулся Тобиас, увидев, как я открываю калитку. – Мы уж начали волноваться, что эта вампирша выпила тебя досуха.

Я упал на скамейку рядом с приятелями и вытянул ноги. Ян тут же схватил мою забинтованную руку и тряхнул ею в воздухе:

– Это еще что такое? – И выпучил до смешного глаза: – Она цапнула тебя за руку? В шею не дался? – Они загоготали в своей привычной манере, а я понял вдруг, как сильно устал. Смертельно. Ломило все тело...

– Попробовали бы сами, тупицы, ворочать лопатой два часа кряду, – отозвался беззлобно, радуясь солнцу, светившему на лицо, и покою, впервые за день снизошедшему на меня.

– Нет, ну лопата, конечно, – дело святое, – ткнул меня локтем под ребра Тобиас, – но тренер сегодня нас так загонял, что, можно сказать, что мы квиты.

Ян поддакнул:

– Вот смотри, – и вытянул руку, – до сих пор мышцы трясутся. Кстати, он спрашивал о тебе... Мы сказали, ты болен. Так сильно, что вряд ли появишься в ближайшее время...