Упырь, или Жизнь после смерти - стр. 2
Остатки его взвода расположились в лесу, куда загнали их наступавшие эсэсовцы, и ждали утра, чтобы сориентироваться на местности и попытаться соединиться со своими. Уставшие ребята спали, а старший лейтенант Данилов уснуть не мог. Он уже трижды проверил посты и сейчас вот строгал эту долбаную деревяшку. Надо было вздремнуть хоть немного, завтра еще один тяжелый день, но впервые за почти год войны сон не шел, почему – он и сам не понимал. Неясное смутное предчувствие опасности словно подавало сигнал тревоги: Веня, не спи, будь готов! А предчувствиям своим он доверял, как доверяет им всякий человек, побывавший на войне. Поэтому и поставил двух часовых, хотя первоначально хотел просто подежурить сам.
Какой-то шорох на грани восприятия уловило ухо, и Веня насторожился. Долго сидел, не шевелясь и сжимая в руках кол, но так ничего больше и не услышал, кроме привычных звуков ночного леса. И уже почти расслабился, решил, что почудилось, как перед глазами мелькнула тень, и сильнейший удар в грудь отбросил его метра на три, не меньше, в густую тень кустов и деревьев. Сознания Веня не потерял, но от боли в глазах потемнело, и он закричал, понимая уже, что у него сломаны ребра. Послышался характерный треск немецких автоматов и Веня, ничего еще не соображая и превозмогая боль, поднял руку, чтобы протереть глаза. Кто бы мог подумать, что этот непроизвольный жест спасет ему жизнь? Конечно, если это можно будет так назвать в свете дальнейших событий.
В руке у него оказался по-прежнему крепко сжимаемый кол и тот, кто прыгнул на него сверху, на этот кол прямо грудью и насадился – не зря Веня острие так тщательно затачивал. Огромная туша фашиста (а кого же еще?) навалилась на Веню, и в этот момент к нему вернулось зрение. Но лучше бы не возвращалось, мелькнула у Вени мысль, поскольку прямо перед его глазами вдруг оказались красные, налитые кровью и широко распахнутые глаза фрица. Как только взгляд Вени встретился с этими глазами, как тут же леденящий ужас разлился по его прижатому к земле телу.
– Zum Teufel, das ist Espe!3 – прохрипел фашист, и глаза его подёрнулись мутной пленкой. Стало трудно дышать, немец был здоровенный, откормленный, и Веня открыл рот в попытке сделать хотя бы глоток воздуха. Уже понимал, что нападавшего он убил и тот умирает, лежа прямо на нем, но вот сил у Вени сковырнуть эту тушу не было.
И в этот момент вроде бы уже дохлый немец вдруг открыл свои страшные красные глаза, улыбнулся и четко произнес:
– Langes Leben, Bruder!4
А потом вдруг сильная струя черной в темноте крови хлынула из его рта прямо в раскрытый в попытке вздохнуть рот старшего лейтенанта Данилова. Не в силах уклониться от этой струи Вене пришлось глотать кровь уже мертвого врага, захлебываясь и тщетно пытаясь отвернуть голову. Но было поздно, чужая кровь уже попала в желудок и внутри словно взорвалась бомба. Веня захрипел, и свет перед его глазами померк.