Умереть на рассвете - стр. 17
– Оружие сдай и шагом марш со мной, в волость!
– А чего я там не видел? – хмыкнул Иван. – Никак контрреволюцию мне пришить хочешь? Нет, мил-друг, не выйдет. Справку ты мою видел, а на оружие у меня тоже документ имеется. Вишь, оружие-то у меня какое?
Начволмил отшатнулся, когда Иван вновь выхватил револьвер, но, углядев серебряную пластинку на рукоятке, украшенной гравировкой: «Командиру взвода РККА тов. Николаеву И.А. от командующего фронтом М.В. Фрунзе», сник и зачмокал толстыми губами.
– Видал? Ты что, начальник милиции, против товарища Фрунзе? Или супротив самого товарища Троцкого? Али ты демобилизованных красных командиров не любишь?
– А! – протянул начволмил после паузы. – Ну, тогда – да. Тогда – ошибочка вышла…
Иван кивнул и, слегка повеселев, решил подшутить над милицейским начальником.
– Я, товарищ, на тебя жалобу напишу! – неожиданно строго изрек бывший комвзвода.
– За что? – опешил тот.
– Как за что? Во-первых, за то, что револьвером мне в харю тыкал, не представившись как положено. Я ж человек темный, тебя в личность не знаю. А вдруг ты бандит? А ежели бы я тебя пристрелил? Это что ж, из-за тебя я должен под расстрельную статью идти? Ну, под расстрел бы меня, красного командира, не подвели, но и в допре из-за тебя сидеть невелика радость. А во-вторых, за хамство, проявленное по отношению к рядовому гражданину, которого рабоче-крестьянская милиция должна всемерно защищать. А в-третьих, за самогонку, которую ты сегодня с утра пораньше выпил у неизвестной мне гражданочки деревни Демьянка!
– Ну, ты, мужик, даешь… я хотел сказать, – поправился начмил, – ты, товарищ Николаев, кругом неправ! Не обязан я представляться, коли подозрительную личность вижу, понял? И самогонку не пил!
– Вот видишь! Бывший красноармеец с фронтов Гражданской войны пришел, на которых кровь проливал, а ему наган в харю – подозрительная, мол, личность! Мне-то что, по политической части мне все равно ничего не будет. Я ведь на голову раненый, у меня и справка есть. Под политику меня и Чека подвести не сможет. Не, теперь-то точно на тебя жалобу накатаю – и Курманову и в губком партии! Курманов-то Алексей – мой старый фронтовой друг.
– Ладно, ладно, товарищ, – затряс ручонками Зотин. – Ты меня не видел, я тебя не знаю. Прости, уж так вышло. У Алексея Николаевича Курманова дел непочатый край – чего ему с каждой жалобой разбираться?
– Ну, подумать надо, – почесал Иван затылок, делая вид, что думает. На самом-то деле он не собирался ничего писать, а уж тем паче жалобиться. Только знал эту породу мелких начальников, которые при первой же возможности постараются напакостить. Решившись, махнул рукой: – Ладно, уговорил.