Ultraгрин: Маленькие повести для мобильных телефонов - стр. 16
Приходько сел в ночной поезд и поехал в плацкартном вагоне, где на верхней полке вспомнил все запахи и звуки прошлой, еще советской жизни: пахло носками, детским горшком, щами и перегаром алкоголя не премиум-класса.
Он лежал наверху и пил из чекушки водку «Путинка», запивая пивом из пластикового баллона «Очаково». Рядом призывно манил пакет с чипсами производства буфета Курского вокзала – вот такой дорожный набор стал доступен Приходько, до недавних пор летавшему на джетах в Лондон на матчи «Манчестер юнайтед» и выбиравшему в «Набу» блюда позаковыристее и вино поигристее.
Поезд прибывал в пять утра, и он до восьми жался на лавочке в зале ожидания, где лечь может только пятилетний ребенок или пигмей.
Идти ему было некуда, денег на гостиницу не имелось, и он ждал приличного времени, чтобы позвонить своему научному руководителю, дабы преклонить голову и отдышаться.
В кармане у него было пятьсот рублей, одна бумажка в двадцать фунтов стерлингов и банкнота США в два доллара, которую он держал в бумажнике как талисман.
Весь остальной пасьянс из карт всех платежных систем мира лежал веером, как образец пластмассовых изделий.
Он не хотел расходовать НЗ и попытался купить в ларьке возле вокзала сигареты, но женщина оказалась бдительной, и доллар не прошел валютный контроль патриотки отечественных дензнаков – доллары уже не брали, сбылась мечта экономистов-почвенников.
Сигарету ему дал алкаш, собирающий на пиво, руки у того были совсем не стерильны, но курить хотелось сильнее.
– Спасибо, брат, – произнес Приходько и сам не понял, что сказал.
Без пяти восемь он позвонил и услышал голос, знакомый, но очень тусклый.
Учитель его узнал, извинился, что не может пригласить в дом, и объяснил, что у него горе – умирает кот, двадцать лет проживший в семье на правах любимого родственника.
Приходько зверей не любил, не любил он братьев наших меньших, да и своих братьев, двоюродных, троюродных, а также сестер и племянников не очень жаловал, исключение делал только для одной родственницы, уже живущей за бугром.
Было время, когда они все его заколебали своими просьбами помочь материально. Он не давал, не хотел. Давал на храм, платил одному человеку за покой в бизнесе, а остальное рекомендовал просить у государства. «Я ему налоги плачу, причем немалые» – вот был весь сказ социально ориентированного бизнесмена Приходько.
Пошел он к дому учителя, который обещал выйти и поговорить, пешком.
Перемены в когда-то родном городе были: реконструировали два храма, в одном во время советской власти устроили цех завода, во втором – музей гестапо. Приходько на экскурсии по истории в третьем классе там здорово испугался. У какого-то идиота идеолога тогда хватило ума вести детей в подвалы храма, где в годы оккупации была тюрьма гестапо, им показывали камеры с дощатыми нарами и кровавыми тряпками, в коридорах между камерами висели фотографии замученных героев партизанского сопротивления. Приходько потом не спал всю ночь, а одноклассница Половинкина с тех пор заикается.