Улей 3 - стр. 127

– Если ты хоть немного успела узнать своего мужа, то должна понимать – Дэрил никому не дает вторых шансов. – Мама прикладывает прохладную ладонь к моей пылающей щеке. – Если решение принято, твои слезы и мольбы на него не повлияют, а оно принято. Принято еще в тот момент, когда я поставила ему ультиматум. Он не простит. И не забудет. Даже ради тебя.

Она права. Не помогут ни слезы, ни мольбы, ни доводы, ни угрозы. Я пыталась… Прикрыв глаза, опускаю голову на колени матери, позволяя ее пальцам ласково, как детстве, гладить мои волосы. Нежные успокаивающие прикосновения снова утягивают меня в болезненный морок воспоминаний, в полузабытую иллюзию счастья, которого никогда не было.

– Я не могла ему сказать, где ты. Он бы всё сделал по‑своему, а в этой игре действуют только мои правила, – мягко проговаривает Мария. – Ничьи больше, милая. Ничьи больше.

Я не вникаю в суть, устав вылавливать смысл из льющегося из ее рта безумного абсурда. Душа моей матери больна, отравлена ненавистью и местью. Я не способна ее исцелить. Никто не способен. Из‑под зажмуренных век катятся горячие слезы. И пусть никто из нас не произносит вслух главных слов, но мы обе знаем, что прощаемся. На этот раз навсегда.

– Я очень тебя люблю, мам. – Горько всхлипываю, обнимая ее колени. – Мне так жаль, что ты забыла значение этого слова.

– Мне не оставили выбора… – шелестит надо мной ее обволакивающий грустный голос. – Из «Улья» нельзя уйти, но выжить… выжить можно… Я смогла. И ты, моя сильная маленькая девочка.

– Если ты заставишь меня выбирать, я выберу его. – Подняв голову, решительно смотрю на нее сквозь мутную пелену. Она понимающе кивает.

– Нет сильнее и крепче любви, чем та, что рождается в аду. Ей не нужен рай и чужды предрассудки, но ты должна выбрать себя, Диана. – Взяв мое лицо в ладони, мама бережно стирает большими пальцами ручейки моих слез. – Победы куются только так.

– В самые сложные моменты, когда мне было особенно тяжело, я думала о тебе… и это спасло меня, мам, – сдавленно шепчу я. – Долгое время именно любовь к тебе наполняла меня неиссякаемой силой. Я ни на миг не усомнилась, что поставить на кон свою жизнь ради того, кто тебе ее подарил, – это правильно. Борьба за выживание имеет смысл только тогда, когда ты четко осознаешь, за что сражаешься, и побеждаешь… Или проигрываешь…

– Каждый раз, оказавшись перед лицом смертельной опасности, ты выбирала себя и выживала. Всё остальное – мишура для усыпления голоса совести. Признайся, сейчас ты его почти не слышишь.

– Вы убили во мне всё, что делало меня человеком. – Сморгнув соленые капли, я отчаянно ищу на лице матери признаки раскаяния и сожаления и не нахожу.