Улей 3 - стр. 1

1. Пролог

«Они хотели похоронить нас, но они не знали, что мы семена».

Мексиканская поговорка

Пролог

Отомсти.

Единственный раз моя мать произнесла это слово вслух. Едва слышно, почти беззвучно. Но я услышал, прочитал по губам и испытал облегчение.

Пусть она не всегда могла вспомнить мое имя, я с этим почти смирился и ждал от нее совсем другого. Одобрения, благословения, напутствия, разрешения…

Мне необходимо было знать, что ей это тоже нужно, что всё не зря и я не один веду войну с теми, кто когда‑то легко и играючи лишил ее свободы, а меня – выбора.

Хотя если копнуть глубже, то выбор был, и, возможно, не один, но я не видел и не искал легких путей.

Дорога мести и ненависти – мое осознанное и взвешенное решение, а значит, и ответственность за сотни смертей мне придется нести наравне с теми, кого я автоматом зачислил в свои враги. Неподъемная ноша для человека, которому не чужды нормы морали и муки совести. Я давно исключил себя из этой категории.

Главные уроки «Улья» успешно усвоены и закреплены. Годами играя роль бездушного, хладнокровного монстра, я и сам не заметил, как утратил всё, что меня отличало от НИХ.

«Ненавидя кого‑то, ты ненавидишь в нем нечто такое, что есть в тебе самом»[1].

Возможно, так и есть…

Ненависть – страшное чувство. Стоит пригласить его в свое сердце, оно завладевает тобой, как смертоносный вирус, проникает в каждую клетку и поглощает полностью, без остатка, без шанса на исцеление.

Я научился ненавидеть в десять лет и в этом же возрасте разучился любить. Детские мечты рухнули, звезды погасли, мир утратил краски. Ничего не осталось, кроме черной бездны внутри меня, наполненной жаждой мести. На протяжении долгих лет я жил, дышал, лгал, играл и убивал только ради этой цели. Манипулировал, предавал, просчитывал каждый шаг. Невзирая на жертвы, реки крови и сотни положенных жизней, я шел вперед, ни разу не позволив себе оглянуться назад.

Час расплаты настал.

Я встречаю его без колебаний, без сожалений, без мук совести. Без чувств. Моя мать никогда не узнает, что я сдержал свое обещание, но и это больше не трогает кипящую черную клоаку внутри меня.

Они здесь.

«Ад пуст. Все дьяволы сюда слетелись»[2].

«Так сладок мед, что, наконец, он горек. Избыток вкуса убивает вкус»[3].

Один за другим они заходят в королевский лофт, занимая подготовленные для них места. Разряженные в люксовые бренды, благоухающие дорогими изысканными ароматами, блистающие дизайнерскими украшениями и прячущие свои звериные морды за масками – лучшие представители человечества. Они сами записали себя в касту избранных, поверили в свою исключительность и безнаказанность.

Вседозволенность… Пожалуй, скандальный маркиз де Сад дал лучшую характеристику этому явлению:

«Каждый из нас представляет себе Рай как прекрасное общество, полное чудесной вседозволенности, абсолютно лишенное каких‑либо запретов. Но никто не догадывается, что и в Раю могут быть свои жестокие правила».

Сегодня правящая элита «Улья» и узкий круг приближенных на своих дорогостоящих шкурах прочувствуют всю жестокость созданной ими же системы.

Никакой пощады.

Никаких правил.

Ни единого шанса на спасение.

То, что они считали рукотворным раем и островком истинной свободы для выгула личных демонов, сегодня превратится в утопающий в крови ад.

Финальная игра года начнется через считаные минуты. Шестая за время существования острова. Это будет грандиозное шоу, повторить которое еще долго никто не осмелится.

Влиятельные гости и главы совета вальяжно усаживаются в свои роскошные кресла, установленные вокруг овального стола. Перед каждым из прибывших закреплены интерактивные голографические экраны с индивидуальным доступом к трансляции. Главы верховного совета размещены строго по четырем сторонам света согласно сферам мирового влияния. Их места просторнее, кресла напоминают средневековые троны королей. Заняты только три. Четвертый трон пустует в ожидании организатора шоу, к нему вплотную примыкает пятый, предназначенный для королевы «Улья». Он тоже временно свободен.