Укуси меня - стр. 38

Несколько секунд пытаюсь придумать, как исправить нелепую ситуацию. Безуспешно. Голова плохо соображает из-за неудовлетворенного желания, да и Элис не даёт времени. Поправив сарафан она, оскорбленная намеками о ней и Шаксе, срывается с места.

- Когда твое идиотское настроение изменится, можешь написать мне, а до тех пор не хочу тебя видеть!

Куда побежала, Сучка Элис? Не зли и не убегай. Я доведён до ручки. Мой Волк голоден, про человеческую форму вообще молчу.

Не даю убежать. Хватаю ее за руку, а затем бросаю на кровать. Ладони ставлю по бокам от ее головы, чтобы даже не думала убегать. Пользуясь ее замешательством, наваливаюсь на нее сверху, вклиниваюсь между классных ножек и таким образом оказываюсь сверху. Сарафан после падения так удачно задернулся и теперь показывает красное ажурное бельишко. Всего лишь кусок ткани отделяет мой член от нежной плоти. Достаточно отогнуть полоску трусов и пульсирующий от похоти член проникнет в неё, и я точно кончу...

От ошеломительного возбуждения давно ничего не соображаю, поэтому хрипло задаю наглый давно интересующий вопрос:

- Ты девственница?

Девчонка расплывается в томной, ахерительной улыбке, а ещё этот взгляд из-под пушистых смоляных ресниц, украшающих темно-серые глаза с крапинками черных камней, окончательно штырит. В ответ на кокетливую игру членом, полностью готовым к вторжению, призывно бью по лобку.

Довольная эффектом, Элис резко прекращает играться, охлаждая мой воинственный порыв:

- Дорогой и милый Альберт, опасно ходить по лезвию. Еще одно неловкое слово или действие и схлопочешь коленом в пах.

Так проникновенно надо шептать, когда будешь присаживаться на мой член.

Безусловно, я не озвучиваю эту умную мысль вслух, поскольку яйца мне все же дороги.

11. Жалость

POW Мора

Альберт постоянно бросает заинтересованные взгляды на мои ноги, из-за этого хочется прикрыться, а лучше сбежать из кровати и из его общежития. Стараясь не спровоцировать, отвлекаюсь на любую ерунду: на письменный стол; ноутбук; лишь бы не смотреть на возбужденного парня и на член, который бесстыдно трется об меня. Иногда «он», пребывая в нетерпении, странно дергается и ударяет по бедру.

Испытывая своеобразную вину за укус Шакса, я взяла на себя инициативу: пообещала ректору и его матери с отцом присмотреть за больным Волком.

Вообще, после спасения Альберта из лап звериной сущности его родители неожиданно прониклись ко мне теплом и вниманием. Часто звонят в случае пропажи сына. Если честно, я не достойна благодарности, потому что делала это по просьбе ректора. Именно он, зная мои силы, выдвинул версию, как при помощи воскрешения Элизабет можно вернуть сознание Альберта.