Укрощение красного коня - стр. 38
В кабинет Коптельцева он добрался только к вечеру.
– Фосген? – только и спросил начальник угрозыска. Сюрприз – без сочувствия разглядывал Зайцев его наморщенный лоб, вмиг обвисшие рыхлые щеки. Сюрприз был неприятным. Фосген – боевое отравляющее вещество. В самом центре Ленинграда. Да еще и на объекте повышенной значимости – на вокзале.
Мысль о шпионах и диверсантах прыгала в голову сама собой. И что хуже всего – выглядела прочно. Зайцев видел, как лихорадочно соображает сейчас Коптельцев. Блеск черных глазок выдавал сложные служебно-административные перерасчеты, которыми тотчас занялся ум начальника угрозыска, бывшего чина из ГПУ. А впрочем, теперь уже – как оказалось – после вливания милиции в политический сыск, чина ГПУ опять действующего.
Челюсти Коптельцева раздвинулись, щеки дрогнули:
– Ошибки быть не может?
– Химия – точная наука, – не без удовольствия повторил слова своего «эксперта» Зайцев. – Эта дрянь проявляет себя от контакта всего-навсего с обычным аммиаком.
Белая пухлая рука дернулась к телефону.
– Ладно.
Но притормозила.
– Не трепись об этом.
Зайцев понял, что разговор окончен. Сел на стул. Коптельцев уставился на него ожидаемо полоумным взглядом.
Зайцев старался глядеть в ответ особенно ясно.
– Следующие розыскные действия… – начал он на том же голубом глазу. Он наслаждался.
– Тут тебе не уголовщина, – перебил Коптельцев, – тут военной диверсией пахнет. Диверсию обнаружил – хвалю. Следующие розыскные действия предпримут соответствующие органы.
Но взгляд Зайцева сделался еще более ясным, еще более открытым, если такое было возможно. На губах уже начинала цвести улыбка старательного идиота.
– Вполне себе уголовщина.
– Что? – не понял Коптельцев.
– Советский гражданин, гражданин Жемчужный убит, – с жаром заговорил Зайцев. Кое-что приметил, научился на комсомольских собраниях у Розановой, и даже глядеть старался, как она. – И расследовать его убийство – прямая задача уголовного розыска.
Послал Коптельцеву особенно ясный взгляд.
«Может, это Медведь меня прикрывает?» Медведь был начальником ленинградского ГПУ.
Коптельцев только клацнул челюстью – но матерное слово проглотил.
«У, похоже, и не Медведь. Выше бери. Кто же тогда?»
– Это несчастный случай, насколько мне помнится, – пробурчал Коптельцев.
«А ручкой-то к трубочке все тянется, – холодно отметил Зайцев. – Дельце-то перекинуть подальше от себя и ручки умыть. Шалишь. Не выйдет».
– Не похоже, – возразил он начальнику тем же простодушным тоном. – Уж больно газ своеобразный выбран.
– Много ты знаешь.
Зайцев вытянул ноги.
– Мне товарищи из ОСОАВИАХИМа лекцию целую практически прочли. Да я и сам запах сразу почувствовал, как только вагон открыли. Пахло старым сеном. Но именно что не сеном! Это запах фосгена. И выбран был фосген поэтому. Подозрений запашок не вызовет. Это не хлор, который любая домохозяйка учует. А сеном пахнет… Так где лошади, там и сено – все естественно. Не хотел убийца внимание привлекать. И не просто на вокзале распылил яд свой, а у лошади, в закрытом вагоне. Где запах никого не удивит. И знал, что до забега самого не заподозрит никто ничего. А если заподозрит – так просто кашлянул конь раз-другой. Ведь даже и наездник не заподозрил.