Укрощение красного коня - стр. 21
Вскоре на площадке высокой лестницы нарисовался юнец. Ассистент, лаборант. Или просто студиоз.
– Вы товарищ Зайцев? – переспросил он, хотя других товарищей рядом не наблюдалось. – Идемте за мной, я вас провожу к профессору Савченко.
Зайцев почему-то приготовился к запаху животных и госпиталя. Псины и хлорки. Но пахло в коридорах лишь солнцем, мастикой и канцелярией. Профессор Савченко тоже был похож больше на чиновника, чем вивисектора.
– Так-так-так, – выслушал он. – Пряник, да. Выдающийся представитель породы. Исключительный результат исключительно грамотной селекции. А что случилось?
– Вот это мы и выясняем, – пожал плечами Зайцев. – А что, это обычная процедура? Я имею в виду: лошадь сразу же отвезли сюда…
– Необычная, конечно! – всплеснул руками Савченко и тут же сцепил их замком на животе, придав себе вид лектора.
«Вот как?» – хотел сказать Зайцев. Но понукать профессора не требовалось – лекция уже началась.
– Обычно мы принимаем трупы, если есть подозрения. Если лошадь пала. Была больна и заболевание ее может быть инфекционным. Знаете, в условиях города и городского извоза любой случай инфекции…
– Так Пряник был болен? – перебил Зайцев.
– Здоров. – Глаза профессора Савченко блеснули. Он почувствовал внутри толчок шутки. – Здоров, так сказать, как конь!
Шутка была рассчитана на студенческую аудиторию, и Зайцев пропустил ее мимо ушей. Он немного подался вперед.
– Что же тогда необычного?
– Не что – кто! Лошадь. Лошадь необычная! Исключительный экстерьер. Правильность сложения. Ровный нрав. Великолепный ход в упряжке и под седлом. Резвость. Исключительная резвость.
– Так это, товарищ Савченко, мне представляется, очевидные качества. Видные невооруженному глазу. Зачем же вскрывать лошадку?
– Это вы, дорогой мой, действительно не понимаете. Внешние, как вы говорите, качества есть сумма внутренних. Объема легких, размеров и веса сердца. Все важно: особенности кровеносной системы, состояние желудка и кишечника. Обмеры костей. Состояние суставов и связок. После смерти Пряник представляет собой сумму ценнейших сведений. Как для советского животноводства, для селекции орловской породы, так и для науки о лошадях как таковой.
Зайцев выпятил губу, покивал с уважением, мол, дела.
– А сумма сведений эта… Что же, можно мне с ней ознакомиться?
– А вам-то зачем? – простодушно удивился профессор.
Зайцев вполне его понял. Он не знал, чего ищет, что думает найти. Пожал плечами:
– Работа такая. Интересоваться.
– Господи, если это как-то в чем-то вам поможет… Ради бога, молодой человек, ради бога. – Он высунулся в коридор. Остановил кого-то, перекинулся словами. «Товарищ из милиции интересуется» и «Кольцов проводил вскрытие?» – донеслось до Зайцева. Обернулся в кабинет: – Вот, пожалуйста, вас проводят.