Украшение и наслаждение - стр. 2
– Да, мне доводилось с ней встречаться.
Впервые это произошло примерно год назад. Странно, что долгие годы он был знаком с Морисом Фэрборном, но за все это время не был представлен его дочери. Сын Мориса Роберт, случалось, принимал участие в их разговорах, но его сестра – никогда.
С того момента, как их представили друг другу, и до последнего времени они ни разу не разговаривали. Она запомнилась ему как неброская, вполне ординарная женщина, несколько робкая и застенчивая, казавшаяся незаметной тенью, отбрасываемой яркой личностью ее отца.
– И вот вы встречаетесь снова, – заметил Эмбери, бросив взгляд на мисс Фэрборн. – Да, конечно, не красавица, – но что-то в ней есть… Даже трудно сказать, что именно, однако…
Да, действительно, что-то в ней было. И Дариуса поразило, что виконт так быстро это понял.
Но следовало заметить, что Эмбери связывали с женщинами особые отношения, то есть он прекрасно понимал их, а вот Дариус – едва ли, женщины скорее озадачивали его.
– Узнаю ее, – сказал Эмбери, отворачиваясь, чтобы получше рассмотреть пейзаж на стене. – Я встречал ее в городе в обществе леди Кассандры, сестры Бэрроумора. Возможно, мисс Фэрборн не замужем и предпочитает независимость, как и ее подруга.
«С леди Кассандрой? Очень любопытно…» – подумал Дариус. Он не упустил из виду и того, что сейчас она ухитрялась избегать встречаться с ним взглядом. И если бы он не поздоровался с ней, то она продолжала бы притворяться, что не замечает его – как будто его здесь не было. И конечно же, она бы не признала, что он заинтересован в исходе аукциона не меньше ее.
Просмотрев страницы каталога распродажи, Эмбери проговорил:
– Я не претендую на такое же понимание искусства и на такие же знания о нем, как ты, Саутуэйт, но среди представленных здесь картин слишком уж много школ и направлений. И мне это напоминает о тех произведениях искусства, которые предлагались торговцами во время моего турне по Италии.
– У этих служащих нет того опыта и тех знаний, которыми обладал Морис, но следует отдать им должное – они проявили консерватизм в документации, хотя в этом вопросе все же нет ясности. – Граф указал на пейзаж над головой Эмбери. – Если бы Морис был жив, эта картина была бы приписана ван Рейсдалю[2]. Пентхерст не так давно очень внимательно исследовал картину, и, возможно, он искренне склонялся к мнению, что она скорее всего…
– Если исследователем был Пентхерст, то она была намалевана несколько недель назад каким-нибудь мошенником, – с усмешкой перебил виконт и вновь взглянул на мисс Фэрборн.