Украшение и наслаждение - стр. 12

– Я подумала, что нет смысла передавать все эти накладные, когда речь идет только об открытии дверей и позволении Обедайе делать то, что он прекрасно умеет делать, – добавила Эмма.

– Да, конечно, – пробормотал граф. – Это понятно.

– Для меня огромное облегчение услышать это от вас, лорд Саутуэйт. Когда вы вошли сюда, вы показались мне разгневанным. И я испугалась, подумала, что вы чем-то недовольны.

– Ну… не настолько. И я вовсе не разгневан. Право же, ничего подобного.

– О, я так рада это слышать…

Дариусу стоило немалого труда вновь обрести ясность мысли и проговорить:

– Я уезжаю из города, мисс Фэрборн. Когда вернусь, навещу вас, чтобы обсудить… другие вопросы.

– Конечно, сэр, – кивнула Эмма, хотя и не могла сообразить, что это за «вопросы».

А Дариус, вернувшись в выставочный зал, вновь присоединился к своему приятелю.

– Ну, мы наконец-то можем ехать? – спросил Эмбери – Мы уже и так на час опоздали на встречу с Кендейлом, а ты ведь знаешь, какой он.

– Да, пойдем.

– Так ты пришел к взаимопониманию с этой леди? – осведомился виконт.

Дариус смутно помнил, что говорил приятелю перед тем, как вломился в хранилище. И не очень хорошо понимал, что произошло потом. Но все же, кивнув, заявил:

– Да, конечно. Если проявить твердость, всегда можно достигнуть взаимопонимания. С женщиной – особенно.

Однако, садясь на лошадь, граф вынужден был признать, что мисс Фэрборн каким-то образом переиграла его, оставила в дураках.

– Не будем лгать, Обедайя. Мы просто дадим людям право думать то, что им хочется. Но без вас я ничего не смогу сделать. Ведь у вас есть лицензия аукциониста, а мне такую никогда не получить.

Мистер Обедайя Ригглз производил впечатление уверенного в себе эксперта только на помосте, за кафедрой. Но как только он расставался с молотком, то сразу превращался в бледного робкого человечка с большими глазами, придававшими ему удивленный вид. И теперь его большие глаза выражали крайнее смущение, кода он, кивнув на картину, которую Эмма взяла в руки, пробормотал:

– И что же вы думаете об этом полотне?

– Ее владелец утверждает, что она принадлежит к школе Анжелики Кауфман, – принялась размышлять вслух Эмма. – И я склонна принять это утверждение – как и мой отец. Картина хороша и как раз в ее стиле. Вы со мной согласны?

– У меня недостаточно знаний, чтобы соглашаться с вами… или не соглашаться, мисс Фэрборн. Вот почему ваша идея едва ли сработает. Даже если вы приставите к моему виску пистолет, я не смогу указать на различие между Тицианом и Рембрандтом, не говоря уже о том, чтобы сказать что-то о манере этой женщины.