Украинское национальное движение. УССР. 1920–1930-е годы - стр. 30

Прежде чем приступить к рассмотрению деятельности украинского национального движения в советский период, необходимо сделать хотя бы краткий обзор его предыдущей истории. В первой половине XIX столетия под влиянием идей романтизма, популярных в Европе и оттуда попавших в Россию, среди образованных кругов малорусского общества все большее распространение получало увлечение прошлым края, этнографией и культурой простого народа. Энтузиасты занялись собиранием народного творчества, записывали фольклор: песни, сказки, обряды и т. д. Дальше увлечения культурой общественное внимание не заходило. Это была вполне понятная любовь к своему краю, лишенная какой бы то ни было политической окраски.

Кстати, интерес к этнографии и истории региона проявляли не только представители малорусских образованных слоев, но также великороссы и поляки, причем и те и другие в малорусской культурной специфике усматривали одно из проявлений культуры соответственно русского и польского народов. У поляков к этому еще примешивалась ностальгическая память о временах Речи Посполитой, к неотъемлемой части которой они относили и «восточные кресы» (то есть бывшие древнерусские территории, попавшие затем под власть Польши). Именно в польской среде начали возникать политические мотивы, связанные с «Украиной».

Малороссия стала полем идейной борьбы поляков против России и русскости. Они считали южнорусские земли своими и видели их в составе будущей Польши, за восстановление которой боролись. Со временем все большее число поляков начало понимать нереальность восстановления Польши в границах 1772 г. (до разделов) и ассимиляции малороссов в польскую нацию. Тогда на вооружение была взята идея политического сепаратизма Южной Руси, добиваться которого следовало, прививая малороссийскому населению особую «украинскую» идентичность. Край этот потерян для Польши, но надо сделать так, чтобы он был потерян и для России[31], – таковой стала генеральная линия польских националистов в «малорусском вопросе». Питательной почвой для этого могли послужить воспоминания о запорожской автономии, гетманщине, антимосковских фрондах казачьей верхушки. Однако после инкорпорации этой последней в российское правящее сословие, получения ею вожделенного дворянского статуса и помещичьих привилегий казачьи мятежи, фронда и вызванные ими сепаратистские тенденции сошли на нет. Малороссийское дворянство стало опорой порядка, а простой народ доказал верность своему выбору в пользу Москвы еще во время Б. Хмельницкого и бесчисленных казачьих смут XVII – начала XVIII в. Вдохнуть силы в идею сепаратизма, посеять рознь между Северной и Южной Русью предполагалось путем постепенной, но настойчивой пропаганды их различия и национальной обособленности, путем идейного воспитания малорусской молодежи. А польское культурное влияние в крае было весьма сильным.