Украинское национальное движение. УССР. 1920–1930-е годы - стр. 106

. Другой видный анархист, из окружения Н. Махно, И. Тепер (Гордеев), позже отказавшийся от анархизма и написавший работу о махновщине, также утверждал, что об этом движении «нельзя говорить… как о национальном шовинистическом движении»[249]. Конечно, они, как участники движения, по ряду причин могли быть необъективными. Однако отсутствие шовинизма в махновском движении подчеркивали и его современники – коммунисты[250].

П. Аршинов считал, что отсутствие шовинизма объяснялось действием социально-экономического фактора, сплотившего воедино бедных крестьян всех национальностей. В работе исследователя С. Семанова эта точка зрения находит подтверждение. Он считает, что на характер махновщины оказал влияние смешанный этнический состав населения южных и юго-восточных регионов Украины[251]. Действительно, в рядах армии Н. Махно служили представители всех проживающих в регионе народов: украинцы, русские, греки, евреи и т. д., причем многие представители «некоренных» наций добивались командирских постов[252].

Другие указывали на то, что восприятие национального вопроса в махновском движении менялось за время его существования. Исследователь движения М. Кубанин указывал, что в 1918–1919 гг. оно проходило под «ярко интернационалистическими лозунгами», но с 1920 г. начинает скатываться к национализму[253]. Сходную позицию занимает и А. Е. Кучер. Он приводит выдержки из махновской прессы, в которых о большевиках говорится как о людях, «пришедших из Великороссии» и поэтому «чужих» украинскому народу, и содержатся призывы освободить «родную Украину от русских»[254]. В некоторых случаях имело место и слияние ряда махновских отрядов с бандами петлюровского характера[255]. Правда, происходило это уже на закате движения, под ударами Красной армии, и было вызвано стремлением (причем обоюдным) найти союзника против общего врага.

И действительно, махновщина была движением прежде всего социальным, а близость к Великороссии, смешанный состав населения и история колонизации Причерноморья не могли не наложить отпечаток на сознание проживающих в регионе народов. Сам Нестор Иванович украинским националистом не был. Показательна его реакция на письмо белого генерала А. Г. Шкуро, в котором тот предлагал начать совместные действия против красных. В письме батько несколько раз был назван настоящим «русским человеком». Махно отверг предложение с негодованием. Но, хотя Махно и считал себя украинцем, раздражение у него вызвало вовсе не то, что его назвали «русским человеком» (что вызвало бы бурю эмоций у «украинца сознательного»), а то, что «буржуазия хочет сделать его генералом»