Уинстон Спенсер Черчилль. Защитник королевства. Вершина политической карьеры. 1940–1965 - стр. 224

У жителей Ист-Энда, стоявших на социальной лестнице даже ниже тех, кто обслуживал богатых, не было необходимости беспокоиться о дефиците одежды и говядины; они в любом случае не могли себе это позволить. Бедные ели Blitz soup, вязкую консервированную массу, навязанную министерством продовольствия, использовали в еду яичный порошок. Добропорядочным британским гражданам объяснили, что наблюдается дефицит требухи, а кур нет. В мясных магазинах появилась конина. Для ее покупки купоны не требовались, но она плохо продавалась. Как мусульмане отказываются употреблять в пищу свинину, так и британцы избегали употреблять в пищу конину[628].

Но из розничной продажи исчезло не только свежее мясо. В магазинах не стало шелковых чулок; большинству были не по карману табачные изделия; лезвия для бритья стали дефицитом; из магазинов исчезли ершики для чистки – женщины приспособились использовать их в качестве бигуди. После того как бомбы попали в газовый завод, начались проблемы с приготовлением чая. Требовался почти час, чтобы вскипятить воду. А вот проблема с жаркой мяса в отсутствие газа решилась сама собой, поскольку не было самого мяса. Вырисовывалась проблема, связанная с дефицитом угля, если поставки из Уэльса, с угольных шахт, в Лондон не увеличатся с существующих 250 до 410 тысяч тонн в неделю; по мнению Черчилля, ситуация сложная для понимания, учитывая затишье в блице и хорошее состояние железных дорог. При этом, согласно статистическим данным, британцы остались человечными и милосердными: почти 20 тысяч котов и кошек были спасены из разбомбленных зданий[629].

Согласно проведенным опросам, вдвое снизился процент разводов; сохранился уровень рождаемости, и популярность имени Уинстон для новорожденных мальчиков возросла более чем втрое[630].

Как ни странно, но, учитывая скудный рацион питания и отсутствие центрального отопления, сократились случаи пневмонии и дифтерии. Снизился уровень преступности, что, по мнению Черчилля, было странно, учитывая широкие возможности для грабежа – «гнусного» преступления, с его точки зрения. В некоторых случаях можно было найти оправдание содеянному. Черчилль сказал министру внутренних дел Герберту Моррисону, что приговор – пять лет каторжных работ, вынесенный шести пожарным, пойманным на краже виски из горящего паба, не идет ни в какое сравнение «с приговорами – три и шесть месяцев, вынесенными за кражу драгоценностей». Пожарные, в конце концов, взяли виски для «собственного употребления», а не для личного обогащения. Старика бесил тупой бюрократический подход к делу. Когда лондонца оштрафовали на 100 фунтов за то, что он «без разрешения» расправился с бомбой замедленного действия, Черчилль пришел в ярость. За что, спросил он Моррисона, оштрафовали этого человека? За то, что он спас свой дом. И приказал «наградить героя медалью Георга»