Уинстон Черчилль. Темные времена - стр. 31

Несмотря на свою конфронтацию с руководством тори, Черчилль вполне искренне надеялся войти в состав правительства. Он понимал, что правлению Макдональда скоро придет конец. В марте 1935 года он сравнил правительство с «огромным айсбергом, который долго дрейфовал в теплых морях и у которого растаяло основание». Недалек час, когда он «перевернется». Правительству не хватало «руководящего разума», «эффективного премьера»^>133. Прогнозы Черчилля сбудутся летом 1935 года. Правда, никаких кардинальных изменений не произойдет. На политическом Олимпе просто сделают рокировку: по состоянию здоровья Макдональд оставит пост премьер-министра, поменявшись с Болдуином (лорд-президент Совета) местами. В октябре объявят всеобщие выборы – последние до начала Второй мировой войны.

По результатам выборов Консервативная партия вновь заняла большинство мест в парламенте[4], обеспечив место своему лидеру на капитанском мостике. Началось формирование нового правительства (вновь национального). В момент подведения итогов голосования Черчилль находился в Сторноувэй-хаусе, где Бивербрук устроил праздничную вечеринку по случаю победы тори. «Что ж, с тобой покончено, – не заботясь о чувствах своего друга, выпалил газетный магнат. – У Болдуина настолько много голосов, что он сможет справиться и без тебя». Услышать такие слова было неприятно и обидно. «Я был застигнут врасплох и оскорблен», – признается Черчилль^>134.

Бивербрук и в самом деле выразился жестко, но в целом он был прав. Во-первых, Болдуин не планировал кадровых пертурбаций. «По всей видимости, в кабинете будет немного изменений», – сообщал одному из своих друзей Томас Джонс^>135. Во-вторых, он не видел острой необходимости в бывшем министре финансов. Черчилль же надеялся. Он вновь хотел возглавить Адмиралтейство^>136. После выборов он удалился в свое поместье Чартвелл, где провел шесть дней у телефона, ожидая звонка с Даунинг-стрит. Но звонка не последовало. Вскоре был объявлен новый состав правительства. Места шестидесятилетнему политику в нем не нашлось.

Человеку не дано предугадать ни как его слово отзовется, ни к каким успехам или, наоборот, невзгодам приведет тот или иной поступок. Черчилль хорошо усвоил эту особенность, которой не раз находил подтверждение в своей жизни. Размышляя спустя десятилетие над событиями осени 1935 года, он еще раз убедится в ограниченности человеческого предвидения. Впоследствии он скажет, что формирование нового правительства без его персоны стало «благословением». «Мистер Болдуин не больше меня тогда осознавал, насколько огромную услугу мне оказывает, предотвратив мое участие во всех компромиссах и упущениях, которые кабинет министров совершит в следующие три года», – прокомментирует он